– Уж постарайся! – сказала подруга, послав мне воздушный поцелуй уже из коридора. – Увидимся в обед.

После школы я забрала из собачьей парикмахерской счастливого Фиеро, шерсть которого впервые за несколько недель выглядела чистой. Когда заводишь собаку, похожую на пушистый белый шар, приходится брать на себя определенный риск. В течение нескольких часов пес остается белоснежным, пока не вываляется в чем-нибудь там, где не следует. Фиеро насторожился, когда я пристегнула его ремнями на заднем сиденье, а затем, похоже, запаниковал, когда понял, что вести машину тоже буду я. Животные очень тонко чувствуют неминуемую опасность.

Норма в очередной раз справилась и доставила нас домой с минимальной психологической травмой, в основном для Фиеро. Я преувеличенно извинялась перед ним за то, что мы чуть не перевернулись, когда машину занесло на особенно крутом повороте. Он пулей вылетел из машины, как только я открыла дверь, и прыгнул на руки к маме, которая вернулась домой с работы и уже облачилась в свои чересчур обтягивающие велосипедки и спортивный лифчик. Эти ее усилия были направлены на то, чтобы продемонстрировать свое преображение соседям, как будто никто из них не заметил ее нового тела.

– Как прошел первый день? – спросила мама, пока Фиеро облизывал ей щеку.

– Отлично, – ответила я. – Думаешь, желание отлынивать от учебы, обычное для последнего года, могло уже появиться?

– Да ладно, ты же любишь школу! – сказала мама. – Саванна Линн, ты такая умная. Не позволяй представлению о «расслабленном» последнем годе сбить тебя с намеченного курса.

– Не переживай за меня, мам, – успокоила я ее. Вероятно, я бы добавила что-нибудь вроде «ты же особо не беспокоилась раньше», но в голове зазвучал совет Эшли насчет выбора приоритетов в битве. Если мы хотим сделать совместную жизнь без Эшли терпимой, мне придется поработать над умением думать, прежде чем говорить.

Мы вошли в дом, и Фиеро сразу побежал к своей миске для корма, как будто он заслуживал награду за то, что выжил в поездке со мной. Сложно спорить с его логикой. Он терпеливо сидел и ждал, пока я достану одну из вонючих костей из его вонючего контейнера и положу ее перед ним. Я уже собиралась пойти наверх и начать делать домашнее задание (после заслуженного эпизода Баффи, конечно), когда услышала, что меня зовет мама.

– Саванна, не могла бы ты спуститься на секундочку, – попросила она.

Ничего хорошего такое начало не сулило.

– Как ты знаешь, прошло уже почти шесть месяцев с тех пор, как я участвовала в «Сбрось вес», – заговорила мама, когда я спустилась вниз по лестнице. – Они собираются снимать особый выпуск о бывших участниках и на следующей неделе хотят приехать к нам домой, чтобы заснять несколько сцен. В основном они будут снимать меня в моей повседневной жизни, но могут попросить об интервью с тобой о том, какие произошли перемены в нашей жизни. Ну, знаешь, самые обычные вещи.

– А Эшли приедет?

– Нет, дорогая. Ей нужно привыкнуть к расписанию в колледже. Поездка домой всего через две недели после начала занятий помешает ей установить свой распорядок. Ты же не хочешь создавать ей трудности, правда?

– Конечно нет, – ответила я, но сердце у меня екнуло. Выступать перед камерой и говорить что-то хорошее об изменениях, которые произошли с моей мамой, представлялось мне кошмаром. Я не только была против самого этого шоу, но какая-то маленькая злобная часть моего подсознания еще и считала, что они могут спросить меня, а не хочу ли я поучаствовать в подростковой версии «Сбрось вес». А этого вопроса я не переживу.

– Не похоже, чтобы ты была очень рада, – нахмурилась мама. – Но для нашего района будет просто здорово, если нас опять покажут по телевизору.

– Мам, ты же знаешь, как я отношусь к этому шоу, – возразила я.

Она втянула щеки, а потом прижала руку ко лбу.

– Почему всегда так сложно попросить тебя о поддержке?