Никому тебя не отдам - Юлия Бонд

— Чего уставился? — Не промолчала с набитым ртом. Ариевский ухмыльнулся краешком губ, а затем глаза закатил.

— Смотрю на тебя и не понимаю, как ты могла в это дерьмо вляпаться. — Я удивлённо бровями повела, требуя подробностей. — Просил тебя замуж за хорошего человека выйти, а ты за Вольского уцепилась, как за спасательный круг. Только не спасет он тебя, Алеся, а пропасть заставит.

— Спасибо. Было очень вкусно. — С трудом проглотила последний кусок, а затем руки на стол положила. — А ты, значит, меня спас, да?

— В процессе.

— Можно поинтересоваться? — Тимур одобрительно кивнул головой. — А зачем тебе всё это нужно? Тебе больше нечем заняться, что ли?

— Считай, это благодарность за деньги, что вы дали с мужем на операцию моей дочери. — Я в голос заржала в прямом смысле слова.

— Даже так? Я думала, что ты сейчас в любви большой начнёшь признаваться и говорить, что жить без меня не можешь.

— А ты не думай, лисёнок. Много думать — вредно. — Ответил, снова ухмыляясь.

— Какая же ты сволочь, Ариевский! Значит, врал тогда, что жить без меня не сможешь?

— Я говорил то, что ты хотела услышать, любовь моя.

Руки сжимали скатерть. Не сдержалась. Вилку схватила и запустила её в сторону Тимура со словами: "Ненавижу". Но он увернулся. На ноги в два счета подскочил, а затем ко мне подошёл. От стула моё тело оторвал и на стол усадил, предварительно сбросив на пол посуду.

Взглядом окинул с головы до ног, а у меня внутри всё замерло, когда его пальцы сжали до боли затылок, а губы впились в рот.

Глава 33

Прикосновение его губ вернуло меня в прошлое. В то прошлое, когда лужицей растекалась у его ног от одного только взгляда. Тогда я была совсем другой. Ловила его каждое слово, надышаться тогда не могла любимым мужчиной. Мир был другим. Мы были другими. Всё было по-другому. Я любила его одури, до самого протяжного крика, что мог когда-либо вырваться из груди. Любила безрассудно и отчаянно, несмотря ни на что, а он? Он так и остался для меня сплошной загадкой. Ребусом, скандвордом, кем угодно, но только непрочитанной книгой.

— М-м-м, — мычала я в его губы, пытаясь оттолкнуть от себя мужское тело. Но он только усиливал хватку и целовал ещё жаднее, ещё больнее.

Сколько я сопротивлялась? Вечность? Не понять совсем. Из глаз слёзы покатились. Кожу обожгло солёной влагой. Тимур вздрогнул, ослабив хватку. Целовать прекратил, а сам принялся стирать подушкой большого пальца капли на моих щеках.

— Зачем? — Шептали мои губы, а глаза искали ответа, но он не отвечал. Долго не решался произнести хотя бы слово.

Смотрел на меня с нескрываемой грустью на лице, пытаясь улыбаться. Одной рукой он гладил мои волосы, а другой — продолжал стирать слёзы. Я интуитивно прильнула к его ладони, а затем накрыла ее своими пальцами. Мелкая дрожь пробежалась вдоль позвонков.

— Зачем ты это делаешь? — Я не могла остаться без ответа. Мне нужна была правда, какой бы она не была. Я запуталась. Снова погрязла в сомнениях, не понимая его противоречий. — Ты же душу мне терзаешь.

Он не признавался в своих чувствах ни разу после нашего расставания. Даже словом не обмолвился о том, что неравнодушен. Но сейчас: его руки, глаза, мышцы на лице, взгляд — всё кричало о совершенно другом. Его тянуло ко мне, как магнитом. Я видела и чувствовала это. Невозможно игнорировать учащенное сердцебиение, что колотилось внутри, когда я положила руку на мужскую грудь. Вряд ли это была тахикардия, ведь у самой сердце скакало галопом, а причиной тому была явно не кардиология.

— Леся, я не знаю, как всё объяснить. Понимаю, что не имел права тебя целовать после всего, что наговорил и сделал, но, — слова давались с большим трудом. Тимур делал глубокие вдохи, а затем — выдохи. Вспоминал, как и я. — Не могу тебя забыть. Ты — очень светлый и один из самых дорогих мне людей. Знаю, что мне нет оправдания, да я и не ищу его.