Не могу его оставить - Айли Лагир

Книга была сборником биографий рок-музыкантов. Точнее рок-музыкантов и их подруг: как-то Курт и Кортни, Сид и Нэнси, Иэн и Анник. Впрочем, читать Мартин не привык и занятие продвигалось со скрипом. Вчера он остановился на биографии Сида Вишеса и в конце концов, заснул на истории бесконечного наркотического трипа. В надежде, что и сегодня удивительно нудное повествование, вгонит его в сон, Мартин погрузился в рассуждения о том, что Нэнси жила и погибла во имя своего мужчины, но после её гибели девушке были уготованы лишь оскорбления. На самом деле именно Нэнси придала смысл жизни Сида, который жаждал любви, но не находил её; практически заменила ему мать, которой он был лишён. История особы с трудной судьбой, влюбившуюся в такого же, как она, ущербного и несчастного человека. Параллель с жертвенностью и самопожертвованием Нэнси, Мартину импонировала, однако примерив на себя роль обделённого и закомплексованного Сида повергла его в смущение…

— Эй, Лохматый!

Ольгерд стукнул кулаком в дно полки, так, что Мартин едва не грохнулся вниз.

— С ума сошёл? Я читаю. Чего тебе?

— Слушай, а, как должна выглядеть женщина твоей мечты? — Ольгерду было скучно. Он валялся на своей разбитой постели, задрав ноги на переборку автобуса и пытаясь втянуть окружающих в разговор. Он тоже выглядел усталым, ирокез уныло свисал на один бок, правый носок прохудился и розовый мизинец кокетливо выглядывал наружу.

— Лет за пятьдесят, полная и в очках, — огрызнулся Мартин — да, ещё в тёмном костюме. Некрасивая и строгая.

— Е-ать, тебя скрутило, — ужаснулся Ольги. Он дотянулся ногой до полки Мартина и поцарапал её мизинцем: — мне казалось, что тебе нравятся молоденькие и стройные.

— Не перебивай, — Мартин свесился с полки и посмотрел на Ольгерда, — я ещё не закончил. Так вот. Она нотариус. Однажды звонит и говорит: «Господин Виклунд, умер Ваш дядя-миллиардер и вы его единственный наследник».

Парни дружно заржали и Тонька глубокомысленно добавил:

— Все красивые женщины похожи друг на друга… Каждая некрасивая страшна по-своему, — он тоже лежал на своей полке поедая третью пачку чипсов. В свою очередь Тонька был в смешных широченных трусах и его тощие ноги торчали из штанин наподобие тонких волосатых палочек.

— Слушай, а, как там твоя Евгения? — поинтересовался он.

— Откуда я знаю, — Мартин гаркнул на Тоньку так, что самому стало стыдно, — понятия не имею. Мы не общаемся. Уехала и уехала, — пробурчал он.

— Так-так, — Тонька многозначительно вздёрнул бровь, переглянулся с Ольгердом и подъ_бнул Мартина с самым невинным видом, — Значит ты по прежнему холостой, но ужасно хочешь пострелять?

— Типа того.

Тоньке очень хотелось въ_бать между глаз за проницательность и Мартин сдержался огромным усилием воли.

— Лучше слушайте анекдот, — что бы отвлечь внимание от животрепещущего вопроса он устроился поудобней, подпёр голову рукой и начал рассказывать:

— Стоят на пригорке два быка, молодой и старый, и смотрят на пасущееся внизу в долинке стадо коров. Молодой бычок, горячий, нетерпеливый, волнуется, роет копытом землю и обращается к старику:

— Бык, а бык, давай быстренько спустимся вниз и поимеем в-о-н… ту рыженькую коровку!

Старый пожевал траву и неспеша отвечает:

— Не! Мы этого делать не будем!

Молодой успокаивается, но потом опять:

— Бык, а бык, ну, давай тогда быстренько спустимся вниз и поимеем вон ту черненькую.

А старый бык:

— Нет! Мы этого делать не будем.

Молодой обиделся и отвечает:

— Ну, и, что мы тогда будем делать?

Старый бык подумал, пожевал, опять подумал и спокойненько так отвечает:

— Мы медленно спустимся вниз… и поимеем все стадо!

Парни снова загоготали.

— Кстати, а концерт в Петербурге у нас будет? — поинтересовался Тонька под гнусное хихиканье остальных, и добавил самым безобидным тоном, — кстати, там Женя живёт.

— Ты угомонишься?