Не могу его оставить - Айли Лагир

Он тоже устал, был злой и Женя решила не перечить.

После душа она немного взбодрилась. Кутаясь в безразмерный халат-палатку, Женя вылезла из запотевшей ванной комнаты и почувствовала, как голые ступни мгновенно прохватило ледяным сквозняком.

— Носки надень, — Мартин хмуро оглядел её закутанную фигуру с ног до головы и кивнул подбородком на босые ноги, — там в комоде должны быть шерстяные.

Ей снова хотелось удивиться, но не было сил и утеплив ноги, она присела за стол. Пока она мылась, Мартин настрогал громадные ломти хлеба, щедро сдобрив их маслом и брусками жёлтого пористого сыра. Ели молча, запивая незатейливый завтрак смесью чая с соком и пряностями. Скорее всего, Мартин старался. Возможно даже хотел её удивить, но Женя так устала, что глотала янтарно-розовый коктейль, совершенно не чувствуя его вкуса.

— Иди, ложись. Мне ещё помыться надо и позвонить, кой кому.

— Давай я посуду помою, — Жене хотелось хоть, как-то отблагодарить Мартина и она потянулась к пустым чашкам и тарелкам.

— Иди уже, — неожиданно рявкнул Мартин, — не строй из себя заботливую сестричку. Всё равно не поверю.

Конечно можно было бы обидеться или хотя бы удивиться, но Женя так устала, что просто пожала плечами и послушно поплелась в спальню. Сейчас ей действительно было всё равно. Главной потребностью был сон и Женя шлёпнулась на кровать неловким кулём. После еды её окончательно разморило. Уже сквозь сон и слипающиеся глаза, она неловко стащила с себя халат и неуклюже перекатилась к стене. Однако, уставший организм дал сбой и вместо того, что бы погрузиться в сладкий и крепкий сон, Женя долго лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к звукам, которые доносились из глубины квартиры. Мартин гремел посудой, потом долго и невнятно разговаривал по телефону.

" Может быть даже с этой хорошенькой куколкой из бара", — безразлично подумала Женя, но услышав "Ольгерд" и длинную матерную тираду, которая донеслась даже до спальни, успокоилась окончательно. Потом Мартин шумно полоскался в душе. Монотонно гудел феном. Этого Женя уже не слышала. Сон накрыл её мгновенно. Она просто вырубилась, крепко стиснув подушку и даже толком не накрывшись одеялом. Кажется прошло несколько часов, но когда влажный и пахнущий ромашкой Мартин заявился в спальню, оказалось, что она задремала всего на несколько минут.

— Вторая подушка нужна? — он присел рядом, — я то люблю, что-нибудь обнимать во сне. Впрочем, подушку я тебе не дам, будешь обнимать меня.

Сказал и грохнулся на кровать, словно слон повалился. Повалился и… повернулся к Жене задом.

— Ну, типа спокойной ночи.

Первый раз Женя проснулась днём. Дождь прекратился, но небо было низкое, плаксиво набрякшее. Скорее всего через час другой снова начнётся ливень. А ветер гуляет по прежнему. Со свистом треплет кроны деревьев и промокшие ветки жалобно царапаются в стекло, словно просят, что бы их пустили в тепло.

" Мокрые тонкие прутья скребутся в моё сердце". Интересно, что Мартин имел в виду. Женя осторожно приподнялась на локте и пользуясь возможностью, долго изучала его лицо. Спит, как убитый. Даже не шевелится. Она машинально прислушалась к мерному и глубокому дыханию. И лицо спокойное, умиротворённое. Рельефные губы, щёточки ресниц. Такие густые и шёлковые бывают только у хорошеньких маленьких девочек…

Интересно сколько сейчас время? Она поискала глазами часы.

Мартин пошевелился, закинул руку за голову, прикрываясь от пасмурной полосы света, которая падала в наклонное мансардное окно.

— Блин, я, что вырубился? — он неохотно разлепил один глаз.

— Да, — Женя не нашла более удачного эпитета и неловко брякнула, — прямо, как бревно!

— Как бревно? — Мартин сочно зевнул, — тут недавно по телеку гимнастику показывали. Там такие девки! Знаешь, чего на бревне вытворяют…

Женя невольно фыркнула.