Недостойная - Анна Шнайдер (2019)

— Нет? — переспросил он. И переформулировал вопрос: — Может, ты любишь её?

— Да! — ответил Рон, и я покосилась на него, открыв рот. А Байрон уже под хохот переполненной аудитории спрашивал у меня:

— А ты в кого влюблена, Эн?

Я почувствовала, как ответ срывается с языка… и, подняв ладони, пальцами закрыла себе рот. Зажала так, что больно стало костяшкам. Рот пытался открыться и ответить, и чем сильнее он пытался, тем сильнее я сжимала пальцы.

Не скажу! Ни за что не скажу!

Вокруг хохотали.

— В кого ты влюблена, Эн? — переспросил Асириус, и я почувствовала, что еще пара секунд — и я не смогу удерживать в себе ответ.

Меня спас Рон, долбанув по мне обморочным заклинанием такой силы, что я моментально отключилась и повалилась на стол, потеряв сознание, а сам… сам он выпрыгнул в окно.

Ага, с шестого этажа. Заклинания левитации мы в то время знали плоховато, поэтому он чуть не расшибся. Вскочил на ноги и побежал в кабинет к проректору.

Асириус тогда отделался выговором и парой дней исправительных работ, да и не только он — замешана оказалась вся группа. Так получилось, что нетитулованными магами в нашей группе были только мы, поэтому никто и не заступился. «Что их теперь, всех исключать? — оправдывывался куратор. — Да, зелье запрещено к использованию, но можно подумать, что никто никогда не нарушал запреты во время учёбы! Побаловались, пошутили — типичные студенты!»

Тот случай многому научил нас с Роном, и больше мы никогда и ничего не ели из рук аристократов.

А насчёт любви мы поговорили тем же вечером, как только я вышла из университетского лазарета.

— Байрон — придурок, — сказал Рон. — Не знает, что любовь бывает разной. Эн, я надеюсь, ты мне поверишь. Я не влюблён в тебя, но я тебя люблю. Как друга. Честное слово!

Я улыбнулась и потёрла всё ещё саднящее место, куда попало его обморочное заклинание.

— Я верю. Как я могу не верить, если я на днях видела, как ты целуешь эту… Люсинду из параллельной группы? Вот она, кстати, расстроится, когда услышит.

— Ерунда, — отмахнулся Рон, и действительно — они с этой Люсиндой скоро расстались. И не только с ней. Друг менял девушек чаще, чем перчатки — ни с одной надолго не задерживался.

А я вот ни с кем не встречалась. За мной ухаживали, конечно, но мне так никто и не понравился за все эти годы.

Наверное, слишком сильна оказалась моя детская любовь к Арманиусу.

* * *

Эн с утра была полна оптимизма, и Берт очень хотел бы разделить её надежду, но не получалось.

Даже если Эн достала кровь императора — разве сможет капелька крови потомка Защитника переломить действие Геенны? Резерв он отдал, как плату за то, чтобы вернуться в прошлое — иначе портал бы не открылся. И Арманиус не верил, что в этой ситуации можно всё исправить всего лишь кровью императора.

Но он ничего не говорил Эн. Если не получится — скажет. А пока он молчал, наблюдая за тем, как она прикрепляет к его коже датчики, аккуратно вводит иглы, делает ему уколы, ставит капельницу с тёмно-красным раствором. Он знал — что бы сейчас ни случилось, он всё вынесет.

Берт слишком хорошо помнил, каким было это утро в прошлой реальности.

— Я сейчас включу датчики, — тихо сказала Эн, напряжённо оглядывая Арманиуса. Она вообще была напряжённой, хоть и полной надежды. — И одновременно с ними — капельницу.

— Будет больно, — иронично заметил Берт, но Эн не улыбнулась.

— Да. Даже если не получится, сегодня контур восстановится полностью. Но я надеюсь, что…

— Я понимаю. Включай, я готов.

Эн кивнула и, вздохнув, подкрутила сначала капельницу, а затем в тело Берта полился и ток пополам с силой.