Недостойная - Анна Шнайдер (2019)

— Ты-ы-ы… — прохрипел Берт, задыхаясь от боли в груди и невозможности сделать вдох. Всё вокруг расплывалось, и только лицо Эн — белое, с испариной на лбу, плотно сжатыми губами и отчаянной зеленью глаз, — было видно чётко, словно оно относилось к какому-то другому миру. Миру, в котором Арманиус не умирал сейчас от иглы в сердце.

— Давайте, Бертран, — тихо проговорила Эн и, выдернув шприц, положила ладонь на место укола. Удивительно, но кровь оттуда не лилась. — Это риск, но он окупится, Защитницей клянусь…

Риск?

Окупится?

Демоны, о чём она? Он же умирает!

— Давайте, давайте… Вот, вот, вот!!! Вот!!!

Берт глубоко вздохнул, ощущая, как отпускает боль, и сердце вновь начинает биться, разгоняя кровь по телу. А потом он ощутил и кое-что другое…

Контур. Тот самый, переломанный. Он по-прежнему был сломан, но теперь ощущался тонкой ниточкой, тончайшей нитью, обвившей тело. И он был! Был! И не просто вспыхнул на секунду — он продолжал гореть. Ровным белым пламенем, как и положено энергетическому магическому контуру.

— Защитник…

— Да-а-а! — завизжала Эн, вскакивая с дивана и начиная прыгать по библиотеке, как маленькая девочка. — Есть, есть, есть! О, Защитница, как я рада! Как же я рада! Да-а-а-а-а!!!

Берт никогда не слышал столько счастья и восторга в чьём-то голосе.

А ещё… раньше он никогда не плакал. Но теперь его лицо почему-то было влажным, и перед глазами всё расплывалось, и хотелось тоже завизжать, как Эн, но сил не хватало.

Он мог только лежать и улыбаться, глядя на то, как девчонка, спасшая ему гораздо больше, чем жизнь, прыгает по библиотеке.

* * *

Накануне я полночи не могла уснуть, всё думала, как сделать так, чтобы Арманиуса всё-таки не лишили звания архимагистра. И в итоге решила рискнуть.

Процедура, которой я его подвергла, называлась «катализация» и должна была проходить только через две недели. В плане я так и зафиксировала. Но, взвесив все за и против, поняла, что лучше попробовать провести её сейчас. На случай, если ректор не справится, у меня был антидот, лежал в сумке наготове. При этом мы бы здорово откатились в прогрессе. И слава Защитнице, что контур всё-таки вспыхнул!

Смерть мага всегда провоцирует вспышку магии — этот факт стал известен мне еще в самом начале изучения магической медицины. Именно поэтому при несущественных повреждениях работает эффект самолечения или, как пишут в учебниках, регенерации. Поцарапался, магия активировалась — и через полчаса на месте царапины розовая чёрточка.

А когда маг умирает, его пытается вылечить собственный организм. Магия вспыхивает и, если организм не справляется, она перегорает, ломая контур.

Да, у Арманиуса контур уже был сломан. Но в этом и суть. Клиническая смерть заставила его контур активироваться, а силовой раствор, который я ввела прямиком в сердце — засветиться. Ректор вылечил сам себя, сердце вновь забилось, дыхание восстановилось, но главное — контур не исчезал!

Защитница, как же я радовалась!

— Теперь вас не смогут лишить звания архимагистра! — воскликнула я, закончив кружить по библиотеке бешеной юлой. — Через неделю вы покажетесь Совету, к тому времени контур еще чуть восстановится, и вы даже сможете магичить!

Арманиус улыбался, но грудь вздымалась тяжело, с трудом. Да, катализация далась ему нелегко…

— Эн… — прохрипел он, кашлянул и поморщился явно от боли. — Они лишат меня звания в любом случае, даже если через неделю я вновь буду обладать безукоризненным энергетическим контуром. Это вопрос принципа. Да и переаттестацию…

— Переаттестацию можно пройти и без лишения звания! — сказала я зло. — Как у врачей! Нас не лишают квалификации, мы лишь подтверждаем её каждые три года!

Он вновь улыбнулся, чем рассердил меня ещё больше.