Выход в свет. Внешние связи - Блэки Хол (2015)

Сомнительное счастье путешествий. Меня кружит как листок на ветру, и повсюду я чувствую себя чужой.

— Почему не взбунтовались? Заявили бы, что не поддадитесь на шантаж и насильственное принуждение к учебе.

— Пробовала. Отец сказал, что со мной произойдет несчастный случай со смертельным исходом.

Профессор хмыкнул:

— Пустая угроза.

— Может, и пустая, но он никогда не бросает слов на ветер. Буду "гулять" по ВУЗам до тех пор, пока выгодно отцу. Наверное, проблемы, создаваемые мной — мелочь по сравнению с пользой, которую он получил.

— Ваш батюшка речист, — согласился мужчина. — Горячо поддерживает правительственный курс и на хорошем счету. Он уверенно продвигается вверх.

Наш батюшка медленно, но верно взбирается на вершину политического олимпа, и безмозглая дочь не воспрепятствует достижению цели.

— Что ж, вы выполнили свою часть сделки. Мне достаточно информации, — закончил профессор беседу по душам.

Я вздохнула. Откровения подняли со дна памяти неприятные и постыдные моменты биографии, и муторная взвесь не желала оседать. "Во всем нужно видеть хорошее, — говорил Алик. — Как бы хреново не было, знай — могло быть хуже, поэтому радуйся тому, что есть". И учил: "Всё, что ни делается — к лучшему. У всякой гадости есть цель: сделать тебя выносливее, закаленнее и сильнее. Разбив нос на мелочи, ты не сломаешь шею в большом деле". Раньше в каждой неудаче я искала плюсы и хорошие стороны, они позволяли смотреть в будущее с надеждой. В последнее время совсем позабыла о заповедях интернатского друга, выручавших в трудную минуту.

— Какой толк в том, чтобы быть вашей синдромой?

— Никакого, — ответил Альрик. — Исследования свернуты, интерес к теме давно угас, поскольку из нее нечего выжимать.

Циничные слова покоробили. Не завидую тем, кого признали особенным и сделали рабочим материалом для опытов ученых, извлекающих пользу целиком или по частям.

— Значит, диагноз неизлечим?

— Это не болезнь, Эва Карловна, — ответил мужчина мягко. — К сожалению, мутация пожизненна.

То есть неустранима. Это судьба. Рулетка. Выброшенные кости. Вскрытые карты. Кем и где угораздило родиться.

Альрик дохромал до сейфа и, достав долгожданное заключение об исследовании раритета, протянул мне. На офсетном листе сверху значилось заглавными буквами, выполненными на печатной машинке: "Независимая экспертиза".

Ниже, в первом пункте "Объект исследований" указывались визуальные характеристики фляжки — вместимость, масса нетто и брутто, диаметр в широкой и узкой части, эллипсность и прочие количественные уточнения, вплоть до вогнутости донышка и числа витков на резьбе.

В следующем пункте "Внешние признаки" перечислялись отличительные приметы сосуда: материал — серебро с двумя десятками добавок, названия которых ничего не говорили; подробное описание чеканного рисунка вплоть до угла наклона копья, поворота головы героя и числа колец у издыхающего питона; количество повторений фразы non dispi funda[32] и расположение клейма производителя.

Далее следовала строка "Предназначение". Конечно же, производство органической жидкости от янтарного до темно-коричневого цвета с отсутствием осадка, заданной температурой, плотностью, вязкостью, кислотностью, крепостью и составом, классифицируемой как коньяк.

"Суть улучшений". Тут я вообще оказалась не при делах. Высокоумная белибердень — математические и структурные формулы, знаки и символы, перемежающиеся цифрами — заняла добрую половину листа. Как печатная машинка сумела выдать нечитаемую абракадабру?