Выход в свет. Внешние связи - Блэки Хол (2015)

Я не сомневалась в честности Алесса как партнера. Клятвопожатие являлось гарантом сделки, и если рыжий обманет, его постигнет возмездие в виде быстрозной гангрены, распространяющейся по телу скорее тока крови по сосудам. Спасения от этой напасти нет, несмотря на известный постулат: на каждое действие всегда найдется противодействие.

Клятвопожатием назвали древний ритуал — сложный, но надежный и популярный у преступных личностей, таких как я. Его формула была успешно расшифрована учеными-висориками и адаптирована наукой к современной жизни. Даже невидящие могут заключать сделки с клятвопожатием, для чего достаточно запомнить последовательность надавливания пальцами на костяшки будущего партнера, а также не запутаться в очередности, с коей меняется переплетение рук.

Различные вариации клятвопожатий усвоились мной в интернате, где были хорошие учителя. Однажды нас повезли в городской госпиталь на экскурсию в отделение жертв вис-злоупотреблений. В изолированной палате, за стеклом, лежало нечто, отдаленно похожее на человека — гноящийся черно-красный бесформенный обрубок в бинтах. "Посмотрите, дети, перед вами пример нарушенного клятвопожатия", — просветила воспитательница. — "Мой вам совет: по возможности избегайте клятв, обещаний и обетов. По статистике девяносто девять процентов мучительных смертей случаются по причине нарушения обязательств — сознательных или из-за безалаберности. А теперь поглядим на редкий случай янтарной чумы". Мы с Аликом плелись последними. "Не передумала?" — спросил он. "Нет", — ответила я решительно и сжала кулаки, чтобы унять подкатывающую тошноту. Алик хмыкнул: "Ладно. Тогда сегодня после отбоя в каптёрке. Начнем ликбез".

Генрих Генрихович вернул меня к действительности.

— Как сессия? — проявил участие, сложив замком руки на животе, пока я складывала банкноту в кармашек сумки. — Продвигается?

— Угу, — кивнула я, увлеченно застегивая молнию. Потрачу-ка полученные висоры на праздник живота. Хватит разглядывать небо через прозрачные кусочки колбасы.

— Не ожидал, Эва Карловна, — сказал декан, заставив меня насторожиться. — Думал, станете частой гостьей в деканате с просьбами о помощи. Ну, вы понимаете, о чем речь?

Я снова кивнула. Конечно, понимаю. Стопятнадцатый морально приготовился к тому, чтобы отбиваться от моей прилипчивой персоны, умоляющей о халявных оценках. А тут перед ним студентка — умная, загадочная и при четверках. Почти заслуженных.

— Не забывайте, милочка, что можете прийти с просьбой в любое время, не стесняясь, — напомнил великодушно декан. — Усилия приложим, проблемы укокошим. Обтяпаем красиво и… э-э-э… м-м-м…

— Спасибо, — проникшись образностью оптимистичного лозунга, я закончила: — … и станем жить счастливо.

— Непременно! — воскликнул мужчина и потянулся за пером, чтобы оставить для потомков новый экспромт.

У меня возникло подозрение, что предложение Генриха Генриховича скоро пригодится, когда с треском провалится защита работы по удовольствиям.

Реферат дня исписался до середины и завернул в библиотеку, где предстояло изучить фотографии политических лидеров и руководителей, с которыми наше светлейшее сиятельство будет вести умные беседы на приеме.

Навыки отточились до автоматизма. Я осторожно отворю дверь, загляну и удостоверюсь, что Мэл разлюбил чтение в общественных местах, после чего уверенно войду в мир книг и учебников.

Похоже, Мэл плюнул на сессию, — подумала я тревожно, поднимаясь по ступенькам. Он провалил один экзамен, специально провалит оставшиеся и сменит ВУЗ, чтобы не ходить с бесстыжей крыской по одним и тем же коридорам.

Нет, Мэл не такой, — успокоила себя, подходя к библиотеке. Он сам сказал, что не собирается портить жизнь из-за пустяков, то есть из-за девчонок. Скорей всего, у него обнаружились веские причины, чтобы игнорировать разгар сессионной поры. Что же с ним приключилось?