Выход в свет. Внешние связи - Блэки Хол (2015)

Профессор нажал кнопку рядом с рукояткой. Поначалу темный камешек ленился делать сальто-мортале, но затем начал постепенно растворяться. Не поверив глазам, я наклонилась к стеклу. Кусочек бледнел и становился все более прозрачным.

— Посмотрите сюда, — позвал Альрик.

На соседней стойке проявились слабо угадываемые контуры лежащего камешка. Предмет раздвоился, потеряв первоначальную плотность.

— Он существует? — спросила я шепотом, боясь спугнуть чудо. — Получается, не здесь и не там. А где?

— Он и здесь, и там, — тоже наклонился к стеклу профессор. — Невооруженным глазом не видно, но часть кристаллической решетки перенеслась на расстояние сорока сантиметров, а часть осталась на прежнем месте. Это большой прорыв, — добавил он, увидев мое разочарование.

Я посочувствовала несчастному кусочку, разрозненно болтающемуся в неизвестности. Живое существо давно умерло бы от болевого шока, не дождавшись, пока его переместят по фрагментам.

— А как возвратить обратно?

— Как возвратить? — переспросил мужчина. — Остановить процесс, и растягивающиеся волны вернут оторванные атомы на место. Не все, разумеется, но большую их часть.

Не позавидуешь камешку. Каково было бы мне сначала разорваться на две прозрачные половинки, а потом воссоединиться без руки или головы?

— Погодите, — сказал Альрик. — Остановить процесс…

Подойдя к большой доске на стене, он начал рисовать мелом символы, соединять их линиями, снова стирать и громоздить еще более сложные изображения. Вдоволь нарисовавшись, вернул рукоятку на приборной доске в первоначальное положение и, не дожидаясь, пока к камешку вернется его помятый вид, засунул руку внутрь куба через круглый лючок в крышке. Поводил пальцами, выписывая странные пируэты, после чего вытащил руку и отряхнул ее, наверное, от налипших волн.

— Погоды не сделает, — пробормотал профессор, снова нажав кнопку, — но процесс станет результативнее.

Процесс не просто пошел результативнее. Располовиненный камешек исчез со стойки и мгновенно проявился во всей красе на другой стороне, сияя уродливой красотой. Наверное, он и сам удивился своему физическому восстановлению.

— Вы видели? — воскликнула я. — Он перенесся.

— Он перенесся, — ответил мужчина спокойно, и лишь по бешено бьющейся жилке у виска можно было догадаться, что спокойствие далось нелегко.

— Это же здорово, да? — вглядывалась я в неестественно ровное лицо профессора.

— Да, это здорово, — подтвердил задумчиво Альрик, а потом вдруг воскликнул: — Черт побери, это невероятно! — затряс он меня за плечи. — Сегодня впервые в мире вы увидели полный перенос материального тела! Потрясающе, — забормотал он. — Конечно, нужно проверить записи и прочие показатели, но факт налицо. Эва Карловна!

А что Эва Карловна? Доверьте мне повертеть ручки и потыкать на кнопки, и я половину лаборатории перенесу, куда пожелаете.

Спустя минуту набежали ученые мужи в белых халатах, заразившиеся восторгом профессора. Одни прыгали и размахивали руками около куба с несчастным камушком, другие громко спорили с Альриком у доски. Я бы тоже с ними порадовалась, но следовало не опоздать на подработку.

В архиве наметилось столпотворение, и взмыленный начальник метался от стеллажей к студентам, одолевшим его просьбами выдать разнообразные материалы.

Сегодня случился маленький прорыв. Архивариус доверил мне выдачу диссертационных и дипломных работ прошлых лет. Хотя стеллаж находился недалеко от перегородки, я утешала себя тем, что продвижение маленькими шажками вглубь архива — тоже неплохой результат. Нужно лишь показать начальнику свою исполнительность и завоевать его доверие.

Забегавшись, забыла о разъедалах, спрятанных среди пальм. Отработав положенное время, на обратном пути я вытянула шею, надеясь разглядеть, живы ли растения, но увидела лишь синий уголок пакета. Если мягкий климат архива не реанимирует кустики, придется хоронить их в мусорном бачке туалета.