Рывок. Мое пальто осталось без пуговиц, а лорд-директор застыл и неожиданно виновато пробормотал:

– Потом пришью обратно.

Хоть бы у меня случился обморок! Хоть бы раз этот самый обморок произошел в ближайший момент, хоть бы…

– Нет, не пришью, – начиная развязывать шнурки на моих ботинках, сообщил лорд Тьер, – не умею, если откровенно.

И тут я выдала народную мудрость:

– Не умеешь – не берись!

– Да, – мрачно глядя на меня, произнес магистр Темного Искусства, – в вашем случае, адептка, молчание действительно золото.

Я ответила полным согласия «апчхи».

Лорд улыбнулся и снял с меня сначала ботинки, а потом и…

– Не надо! – вскрикнула я, пытаясь подскочить на постели и не позволить лорду Тьеру стянуть с меня чулки.

Но уже в следующее мгновение я была готова раздеться сама, лишь бы не видеть судорогу ярости, искривившую лицо магистра. А затем стало ясно, отчего у лорда-директора звание Первого меча империи – двигался он молниеносно! Я только и успела ощутить, как меня приподняли, а когда вновь обронили на постель, из одежды оставалась только рубашка!

– Платье зашивать не буду! – рявкнул взбешенный лорд испуганной до дрожи мне. – В любом случае у вас с сегодняшнего дня введена новая форма!

Краем глаза проследила за медленно опадающей изорванной тканью и платья, и чулок, сильно пожалела, что не упала в обморок… У темных изнасилование бессознательных не практикуется, мы не светлые.

– Под одеяло! – скомандовал магистр.

И я даже подчинилась, пряча голые ноги.

– Хорошая девочка, – выразил одобрение лорд-директор и метнулся к высокому шкафу, окутанному видимой черной паутиной сильнейших охранных заклинаний.

Вернувшись, лорд Тьер уже отсчитывал дозу лекарства, стекающего на подставленную серебряную ложечку:

– Для меня двадцать капель, для вас… – быстрый оценивающий взгляд, – достаточно шести. Открывайте ротик, адептка.

Открыла. Пожалела, едва горькая гадость потекла, обволакивая, по моему горлу. Может, там и было всего шесть капель, но по ощущениям целый кувшин. Я резко села, закашлялась.

– Тихо-тихо. – Лорд Тьер присел на край постели, придержал меня за плечи. – Знаю, что неприятно, но нужно потерпеть.

Отвечать возможности не было – вязкая гадость, казалось, заполнила не только рот, но и все горло.

– Шшш, – продолжали меня успокаивать. – Не то, что вы привыкли получать у лекарей, адептка, но, несомненно, действеннее. А теперь спать.

И меня бережно уложили, после накрыли одеялом и поднялись, чтобы уйти. И никакой конфетки! Впрочем, съесть ее я все равно не успела бы, так как начала проваливаться в сон мгновенно, прислушиваясь к отдаляющейся речи магистра Тьера:

– Дара, прибери здесь.

И безэмоциональный вопрос:

– Полная иллюзия?

– Превзойди себя!

Услышать что-либо еще не удалось – я погрузилась в сновидение, такое же вязкое, как странное лекарство, такое же теплое, как постель лорда-директора, и столь же черное, как и его глаза…

* * *

– …нет, тут все-таки что-то есть… – задумчивый мужской голос заставил вздрогнуть и проснуться.

– Например? – кокетливо ответил голос женский, причем я точно была уверена, что принадлежал он тому возрожденному духу смерти, которого подчинил магистр Тьер.

– Все идеально, – продолжал мужской голос. – И я бы даже поверил, но… здесь запах девушки, а ты, моя прелесть, несмотря на изумительное соответствие живым, все же не девушка. Запах, Дара, вот оно твое маленькое упущение. И возникает вопрос, – эти воспитательные нотки в голосе сразу обозначили говорящего – магистр Эллохар, – так вот вопрос, Дара, кого здесь прячет Тьер?

– «Прячет»? – насмешливо переспросила дух смерти.

– Хорошо, – покорно согласился специалист по этой самой смерти, – пусть будет «скрывает».

Диалог выходил занимательный и стал еще занимательнее после насмешливого вопроса Дары: