Царская дочь - Сельма Норт (2020)

Они прихватили его пращу и посох Лидии – отпугивать ночных хищников – и тихо ушли из дому, стараясь сливаться с синими тенями деревьев и кустов. У самой укромной заводи Иавин сбросил набедренную повязку и прыгнул в воду.

Зиссель прислонила посох к тополю и нерешительно замерла, озираясь, будто вот-вот мог явиться кто-то из односельчан и осудить ее за ночные прогулки, да еще и с мальчишкой!

Иавин вынырнул, отфыркиваясь. Расходившаяся кругами вода блестела в свете луны. Он поманил Зиссель.

«Здесь я родилась, – подумала она. – Здесь Лидия увидела мою короткую руку и решила, что ей померещилось от усталости».

Она взглянула на руку.

Ей не суждено измениться. У нее никогда не будет полной пятерни, левая рука никогда не сравняется по длине с правой.

Неужели эта птичья лапка досталась ей потому, что она родилась в заводи, где цапли, стоя на одной ноге, высматривают лягушек и рыб?

Иавин снова нырнул. В зарослях тростника шелестел ветер.

Зиссель сняла платье, аккуратно положила его на камень и вошла в воду по плечи. Тело тут же занемело от холода, но это ненадолго, помнила она по тем далеким временам, когда плавала почти каждый день.

Рядом вынырнул Иавин. Он засмеялся. Его белые зубы сияли в темноте.

– Молодец, Зиссель!

И тут он сделал то, что делали только Лидия с Каменотесом, много лет назад, когда еще купали и одевали ее.

Он взял ее птичью лапку и крепко сжал в своей сильной мальчишеской ладони.

Под водой, вдали от глаз, это казалось не столь пугающим, и внезапно Зиссель почувствовала, как холодно, без любви, все смотрели на эту руку. А ведь она – часть ее, Зиссель.

Она высвободилась и отвернулась.

Улыбка сошла с лица Иавина, он растерялся. Но сердце подсказало ему, почему она вырвалась и каково это – быть непохожей на других девочек.

– Ты красивая и добрая, – сказал он просто, как говорят только дети, разом подобрав верные слова. – Не грусти, Зиссель.

Они сидели на валуне посреди реки. Здесь Лидия когда-то скоблила свою дорожную одежду, но об этом они не знали. Позади, в прибрежных зарослях, угодив в совиные когти, отчаянно пищал какой-то зверек. Сквозь листья высоких пальм на противоположном берегу просачивался холодный свет луны.

– Один я еще жив, – сказал Иавин.

История Зиссель

Назавтра к вечеру поднялся холодный ветер. С реки потянулись белые клочья тумана и, словно призраки, заскользили между хижинами вдоль берегов. Звуки стихли, угасли, голоса примолкли, люди разошлись по домам раньше обычного. Лидия закончила шить Иавину кожаный фартук с лямками, что крест-накрест сходились на спине. Мальчик еще растет – так и фартук сможет расти вместе с ним. Иавин в последний раз примерил его и гордо выпрямил спину. Завтра утром начинается новая жизнь, и он к ней готов. Кожаный фартук защитит его, не даст изрезаться о тростник. Родная мать Иавина точно одобрила бы и довольно кивнула.

Лидия и Зиссель тоже остались довольны. После этого он снял фартук, повесил его на деревянный гвоздь, вытащил из стопки несколько поленьев и подал Каменотесу. Тот сложил их на еще тлеющих после ужина углях. Зиссель опустилась на колени и, приложив руку ко рту, раздула угли ровно в нужном месте, так что к потолку взметнулись искры. Затеплился огонек, лизнул дерево, и оно затрещало.

Иавин вздрогнул: ему показалось, ветер доносит жалобные завывания призраков. Он завел Беляшку в дом и прижал край закрывавшей вход циновки парой булыжников, чтобы завеса не вздувалась на ветру. Лишь убедившись, что ни один призрак не заглянет внутрь, Иавин подсел к огню.

Зиссель прижалась к Лидии.

Расскажи мою историю, – попросила она мать и показала на Иавина. Тот тут же забыл о призраках и вскочил.

– Да! Я хочу послушать историю Зиссель! Дети дразнят ее царской дочкой. Почему?