Воздушная гавань - Джим Батчер (2015)

Ослабив узлы, Мышонок осторожно стащила с его ног широкие кожаные повязки. Роуль не позволил себе унизительный вздох облегчения, когда исчезли эти жесткие, сковывавшие его движения штуковины. Он ощущал себя грязным. Дурацкие шелкопряды не настолько пропитали ему мех своими телесными выделениями, как кое-кому из медлительных воинов клана Науна, однако было достаточно и брызг, чтобы мех теперь омерзительно вонял.

Зевнув, Роуль поднялся на ноги и толкнулся головой в колено Мышонка.

Девушка сразу присела, чтобы с нежностью почесать то особое местечко за его ушами; будем, пожалуй, считать этот жест еще одной областью, подходящей для приложения людьми своих ловких пальцев.

— Твоя храбрость не знала пределов, Роуль, — очень тихо, ласково заметила Мышонок. — Без тебя мы бы все погибли.

Задрожать от блаженства было бы недостойно, а посему Роуль ограничился тем, что выгнул под ее рукой спину, — ладонь девушки прошлась по всему его хребту, вероятно отирая с меха грязь.

— Я знаю, — ответил он.

— Но как тебе удалось убедить Девять Когтей прийти на помощь? — спросила Мышонок.

— Я спас отпрыска вождя их клана.

— От чего спас?

— От меня, — ответил Роуль. — Ради тебя, Мышонок, я опрокинул бы и само Копье.

В ответ на это Мышонок радостно пискнула и подхватила его своими неуклюжими человеческими руками, чтобы попытаться задушить в объятиях.

Роуль прижался щекой к ее щеке и замурлыкал. В конце концов, никто не посмеет упрекнуть его, если человек — тем более такой выдающийся, как Мышонок, — позволит себе лишнее, выражая привязанность.

И потом, рукава ее куртки чистят ему мех.

Наконец высокий молодой воин, стоявший рядом с Гриммом Корабельное Древо, крикнул:

— Стройтесь за мной! Выступаем!

Да неужели? Потратив не так уж много времени на отдых после окончания предыдущей битвы, люди наконец двинулись вперед.

* * *

Запах гари становился все заметнее по мере того, как люди, пыхтя и сопя, пробирались по стесненным многочисленными постройками улицам хаббла Платформа. Роуль бежал с ними и, держась поодаль, пребывал в довольно приподнятом настроении. Из всей группы только его Мышонок двигалась уверенно, ровно стуча в плиты ногами, обутыми в те самые ботинки, которые надевала на пробежки Гвардии. Очевидно, вся эта бессмысленная беготня по утрам оказалась полезна, подготовив девушку к подобному забегу. Она бежала лучше любого другого в их маленькой группе. Не так хорошо, как бежала бы кошка, разумеется, — это попросту невозможно. Но лучше остальных людей, включая даже полукровку.

Роуль с интересом присмотрелся к Бенедикту. Этот человек всегда казался Роулю заметно менее неуклюжим, чем другие, но сейчас его сноровка куда-то испарилась. Ноги ступали нетвердо, да и дышал он так же тяжело, как и все прочие. Должно быть, усталость, — хотя, уставшему или нет, ему хватило соображения поднять нос и глубоко вдохнуть, наконец-то почуяв в воздухе запашок дыма, который для Роуля был очевиден с самого начала.

Услыхав что-то вдали, Роуль навострил вдруг уши.

— Мышонок, — окликнул он бегущую девушку, — впереди стрельба из перчаток.

Мышонок послушно передала это сообщение, — или попыталась, во всяком случае. Первый человек, которому было велено передать его дальше по рядам бегущих, так сильно хрипел на бегу, что не сумел внятно объяснить другим людям, что от них требуется. С досадой помотав головой, Мышонок ускорила шаг и вырвалась вперед, чтобы самой рассказать о выстрелах Гримму Корабельное Древо.

Недалеко от Храма люди рассредоточились и замедлили темп своего продвижения, чтобы незаметно подкрасться еще ближе… хотя, вообще-то, эпитет «незаметные» к людям в принципе не применим. По мнению Роуля, они издавали ничуть не меньше шума, чем шипящая и гремящая паровая машина, — все, за исключением Мышонка: отдавая ей должное, шумела она не громче на редкость неуклюжего хромого котенка.