Венера - Бен Бова (2000)

- Но я не могу взять в толк…- И тут меня озарило: - Эти слитки выводят температуру с корабля.

- Еще одно попадание! И остается только слить расплавленный металл за борт.

- Но слитки же когда-то кончатся.

- Да. Согласно моим расчетам, я пробуду на поверхности всего час. Может быть, еще минут десять-пятнадцать. Но не дольше.

- Но это…- я поискал слова,- настоящее изобретение.

- Изобретением оно будет называться, когда сработает,- отрезал он, переходя на обычный, хамский, тон.- В противном случае будет называться безумной идеей.

Я чуть было не рассмеялся, но Фукс смотрел серьезно и сосредоточенно - за меня, на «Гекату».

- Я спущусь туда, Хамфрис, на самое дно ада. Я буду первым человеком, кто достигнет поверхности Венеры, не считая мертвецов. Этой славы у меня уже никто не отнимет. Первый человек в аду!

У меня так и отвалилась челюсть. Будущий первый адопроходец вожделенно смотрел на свой аппарат, который должен помочь ему воплотить свою идею в жизнь. Конечно, идея отдавала безумием, как и все гениальные идеи. На Фукса в этот момент стоило бы посмотреть.

Ничто не интересовало его в этот момент. Глаза его пылали нездешним огнем, на лице был написан вызов судьбе и выражение, близкое к экстатическому. Он смотрел на свой корабль, как язычник на священный костер, в котором ему предстоит сгореть или очиститься. И все равно продолжал жевать свои пилюли.

- Это парадокс,- продолжал он.- Мы достигли пика развития, преодолели земное притяжение, болезни, наконец, отодвинули смерть с помощью техники бесконечных омоложений и нанотерапии. Мы можем жить, оставаясь вечно молодыми. И что же мы делаем на этом пике совершенства? Заглядываем в бездну ада, рискуем сломать шею на каждом шагу, совершаем поступки, на которые способен только безумец! Вот она - истинная природа человека.

Я молчал. У меня не нашлось слов, которые можно было противопоставить этой страстной маниакальной речи. Наконец он покачал головой и сказал со вздохом:

- Ну, все. Пойдем. Закончили обсуждение. У меня больше нет на это времени.- И он ткнул пальцем в сторону лестницы, выводившей из шлюза.

На обратном пути я ломал голову: зачем он решил показать мне свою «Гекату»? Чтобы похвастаться? Какое-то мальчишество, но от Фукса можно было ожидать чего угодно, даром что взрослый человек.

«Нет»,- сообразил я потом, несколько позже, когда мы уже приближались к мостику. Дело не в этом. Он делал это не для себя. А тогда для кого же? Для меня? Получалось, что так.

Или все-таки Фукс хотел утереть мне нос, демонстрируя достоинства своего судна? Показать, какой он сильный и ловкий, как поведет свой корабль-батисферу к поверхности Венеры и высадится на ней первым, в то время как я буду сиднем сидеть на корабле, как последний оболтус.

Негодование вновь поднялось и забурлило во мне. Значит, я еще способен на эмоции.

* * *

Отстояв вахту на мостике, я вернулся в насосную. Фукс уже кружил над местом аварии, в пяти тысячах метров над острыми пиками гор, окружавших то, что осталось от моего брата и его корабля.

Я боролся с тревожными симптомами надвигающейся болезни, которые тело незамедлительно направляло в мозг. Дрожь и слабость в коленях постоянно напоминали о себе, медленно поднимаясь от ног все выше и выше. Вот уже и пальцы на руках задрожали, и взгляд померк, как я ни тер глаза. Постоянно приходилось натужно вздыхать, поскольку временами диафрагма западала и не шевелилась, словно ожидая, что за нее эти движения сделает кто-то другой. И еще один тревожный симптом - несмотря на жару, я стал замерзать.

Я стойко выстоял до конца вахты, понимая, впрочем, что без посторонней помощи не продержусь. Как пьяный, хватаясь за стенки, брел я по коридору, мимо мостика, мимо каюты Фукса и Маргариты, направляясь в лазарет.