Венера - Бен Бова (2000)

Я оказался в тупике. По пути я лихорадочно соображал. Значит, Фукс является моим биологическим отцом? И мать так любила его, что вынашивала плод от него, даже будучи замужем за другим человеком, кровным врагом Фукса. Что ж, в мире бывают ситуации и посложнее. Значит, она не хотела ребенка от Мартина Хамфриса, и это походило на правду. За годы, которые она с ним прожила, позволяя себя третировать, как он третировал всех женщин, никакой симпатией проникнуться к нему она не могла. Он третировал не только женщин. Взять хотя бы меня, его собственного сына. Жаль, передо мной сейчас не было Дезирэ Дюшамп. Вот бы я отбрил ее. «Я не сынок мистера Хамфриса, как вам представляется, госпожа Дюшамп». Кстати, я даже не знал, как к ней правильно обращаться: «мисс» или «миссис». Можно ли считать девушкой женщину, которая клонировала себе ребенка? Сомнительно. Ну и оставим этот вопрос в стороне.

Вообще-то, моя мать была для Мартина Хамфриса не женщиной, а символом полной и сокрушительной победы над Ларсом Фуксом, его закоренелым и отъявленным врагом. И поэтому он превратил ее дальнейшее существование в ад.

И вот теперь умирающий Фукс открылся мне, и что я узнал? Что мой отец умирает рядом со мной у самой воронки ада? Откуда, возможно, не выкарабкаться никому из нас. Он хотел отмщения за свое дело, за погибших товарищей, за поруганную жену. Он хотел заставить Мартина Хамфриса почувствовать, что это такое, очутиться хоть на краткое время в его шкуре. Хамфрис, фамилию которого, кстати, носил и я, еще заплатит за все, и в особенности за гибель женщины, которую он любил, за ту, которая пожертвовала ради него своей жизнью и счастьем.

Но сначала этот идиотский приз. Деньги вперед, месть может подождать. Деньги дадут Фуксу то, чего он ждал вот уже более четверти века.

Медленно натягивая защитный костюм, я снова и снова думал над своим происхождением: кто я и откуда.

Зачем она это сделала? Почему мать вдруг воспылала прежней любовью к Фуксу после шести лет брака с другим человеком, с моим… с Мартином Хамфрисом. Ведь она знала, на что идет: знала, в какой гнев повергает его. Она унизила его единственным остающимся для нее доступным способом, как может унизить только женщина, оскорбленная и обиженная.

И тогда он убил ее. Разве она не знала, что он не остановится ни перед чем? Или ее это не волновало? Ведь обо мне, ее будущем ребенке, она должна была как-то подумать.

А может быть, ее уже не заботила ни собственная жизнь, ни моя. Возможно, в смерти она видела освобождение от боли, которая наполняла ее жизнь.

И все же Мартин Хамфрис не стал убивать меня. Вероятно, я находился на попечении людей, которых специально выбрала мать. И, скорее всего, именно анемия и мое крайне плохое состояние сохранили мне жизнь, сберегли от верной смерти, так как мои враги думали, что я долго не протяну. Первые месяцы жизни я провел в больнице, находясь под неусыпной опекой врачей, балансируя на грани жизни и смерти. Возможно, Мартин Хамфрис смотрел на меня уже как на неживого и совершенно не беспокоился на мой счет. Он не видел во мне наследника, а значит, угрозы.

Но я выжил. Как это, должно быть, мучило его! Я стал постоянным напоминанием, что, как бы он ни был здоров, что бы ни покупал и ни продавал, кого бы ни уничтожал в своем бизнесе и ни приговаривал к уничтожению, кого бы ни пожирал с потрохами - я, сын врага, жил под его крышей!

Он также превратил мою жизнь в ад, по возможности. Интересно, знал ли подоплеку этих семейных событий Алекс? Может быть, он и был единственной защитой от отца. Может быть, отец оставил меня как живую игрушку для своего старшего и единственного сына. Может быть, мой брат отстаивал мою жизнь, и так продолжалось до тех пор, пока он не улетел на Венеру.

Узнать правду я мог лишь от одного человека во всей Солнечной системе. И этого человека звали Мартин Хамфрис. И я должен был выбить из него правду.

- Ты что, заснул там? - раздался желчный голос Фукса в наушниках.