Я попытался сохранить каменное выражение лица и ничем не выказать мгновенно охватившей меня радости. Я весь трепетал внутри от восторга. Впервые в жизни я стал командиром, в руках моих была власть. Где-то, впрочем, в глубинах подсознания самокритичный внутренний голос предупреждал меня, что ничем хорошим это не кончится. Но я тут же напомнил себе, что зловещие прогнозы уже не сбылись тогда, на поверхности планеты, когда я вышел из самого ада. Я уже не был беспомощным, неопытным, испорченным ребенком.

По крайней мере, я на это надеялся.

Двое других членов экипажа на мостике бросили осторожные взоры в мою сторону, однако ничего не сказали. И вовсе не потому, что у нас были проблемы с языковым общением. Они видели, как Амарджагаль покинула мостик, и снова склонились над пультом в неприступном молчании.

Я вызвал график полета. Как я и предполагал, Фукс повел «Люцифер» по самой крутой кривой через облака, начиненные прожорливыми жуками, чтобы как можно скорее выскочить из этой зоны. По сути дела, «Люцифер» был дирижаблем, воздушным судном, плывущим в плотной атмосфере Венеры, немного помогая себе пропеллерами. Главной задачей экипажа было вносить корректировку в курс корабля, регулируемый ветрами. Мы не могли подняться к облакам никаким другим образом, кроме как выкачивая газ из емкости, заменяя его на более легкий, а потом и на вакуум, так, чтобы достичь верхней границы атмосферы.

Затем у нас были припасены ракетные двигатели, но на них можно стартовать только из верхних слоев. И уже потом добираться до орбиты. Я проверил цифры, заложенные в программу полета. Получалось так, что, если мы стартуем на ракетах преждевременно, то мы не сможем достичь орбиты Венеры, а лишь направим «Люцифер» по длинной баллистической траектории и застрянем в облаках. А на орбите нас ждал ядерный модуль-двигатель, чтобы доставить нас до Земли. Фукс припарковал его, оставив на орбите Венеры.

В общем, как ни крути, получалось, что с ракетами надо быть осторожными. Иначе нам не добраться до пускового ядерного модуля и тогда останется одно: зависнуть в атмосфере, пока жуки на сожрут корабль, или до нас не доберется жара, или же, наконец, просто кончится пища. Пожизненное заключение в аду. Которое, конечно, скорее всего, окажется недолгим.

Эти жуки не давали мне покоя. Они уже сожрали два корабля, чтоб им подавиться: Алекса и мой. И как бы ни хвастал Фукс насчет своего «Люцифера» с пресловутым запасом прочности, оставалось под сомнением, переживет ли корабль вторую атаку жуков.

И что же мне оставалось делать? Покрыть обшивку составом, о который они, фигурально выражаясь, сломают себе зубы? У меня даже отдаленного понятия не было, что это за состав, и чем он может быть, и где, наконец, его взять. И даже если бы я знал, то на его изготовление и распыление, на все про все у нас оставалось всего полтора часа, или девяносто минут. Эту цифру можно, правда, растянуть на секунды, чтобы она выглядела еще утешительнее.

В поисках, какие повреждения #9830;Люцифер» уже понес по пути через облака, я порылся в файлах капитана, в программе безопасности полета и бортжурнале технического состояния корабля. Однако поиски оказались безуспешными. Или Фуксу просто некогда было заняться осмотром повреждений, или эти данные хранились где-то под паролем, может быть, для того, чтобы исключить доступ к ним экипажа. Скорее всего, чтобы избежать паники.

Я хотел попросить помочь мне в поисках техника, сидевшего за пультом связи, но, как оказалось, он тоже находился не в ладах с английским. Точнее, он все понимал и даже вроде бы иногда кивал головой, но смысл моей речи все равно оставался для него тайной. То есть, он просто не понимал, чего от него хотят. Он удивленно смотрел на меня, сосредоточенно морща лоб, как Сократ на профсоюзном собрании.

- Файлы! Где файлы?

- ?