Венера - Бен Бова (2000)

Внезапно оно было прервано гудением зуммера вызова с пульта, который находился на камбузе. Просияла оранжевая лампочка, и голос из компьютера произнес:

- Новое сообщение для мистера Хамфриса.

- Показать,- приказал я, обрадованный внезапному вмешательству в разговор, продолжать который стало неловко.

Пока на экране прояснилось лицо, в котором уже можно было узнать моего отца, прошла, казалось, целая вечность. Отец хмурился.

- Я нашел Фукса,- заявил он без предисловий.- Он наконец-то зарегистрировал корабль в Международной Космической Ассоциации. Сейчас он направляется к Венере, в этом нет никаких сомнений. Этот сукин сын идет на такой скорости, что окажется на орбите на несколько дней раньше тебя.

ПЕРЕХОД

Я последний раз оглядел свои апартаменты. Когда мы впервые появились на «Третьене», они показались мне тесными, как чулан, и старыми, как каморка на какой-нибудь ветхой мансарде. Но за девять недель полета я привык жить в четырех стенах (или «переборках»), используя помещение одновременно и как кабинет, гостиную и спальню. По крайней мере, настенные экраны могли создать иллюзию пространства, отчего каюты казалась несколько больше, чем были на самом деле. Я мог запрограммировать любые пространственные перспективы, скопировать практически любой земной пейзаж и ландшафт. Обычно я «заряжая» вид Средиземного моря с вершины горы в Майорке - тот самый вид, который открывался из моего дома.

Теперь нам предстояло съехать на куда более тесный «Гесперос». По крайней мере, познакомиться с теснотой предстояло всему экипажу. Если «Третьей» больше всего напоминал старую баржу, то «Гесперос» - пусть новую, но тесную консервную банку, в которой одержимому клаустрофобией предстоит, точно в батисфере, опуститься на дно океана.

К тому же для того, чтобы добраться до «Геспероса», предстояло совершить прогулку в открытом космосе. Теперь мне предстояло запаковаться в скафандр, выйти в вакуум, в пустоту и ползти по кабелю, связывающему два судна, когда от мгновенной смерти меня будут отделять только мономолекулярные слои космических доспехов. Я уже чувствовал, как мои внутренности загодя готовятся выползти из тела в предчувствии близкой катастрофы.

Вот уже двенадцать тысяч раз я говорил себе, что надо было настоять на буксире. Мы говорили об этом с Родригесом, когда еще только начали разрабатывать план экспедиции.

- Пневмобуксир, чтобы не надо было выходить в скафандрах? - откровенно издевался он над моей неуверенностью.- Это так дорого, что можно обойтись. Напрасная трата денег.

- Но так ведь намного безопаснее,- настаивал я. Астронавт поморщился:

- Вы заботитесь о безопасности? Используйте лучше массу и пространство, которые понадобятся под буксир, чтобы взять побольше воды. Это даст нам лишний шанс, если синтезатор выйдет из строя.

- Мы уже взяли запасной синтезатор.

- Все равно, вода намного важнее буксира, которым придется воспользоваться всего два раза за всю экспедицию. Это вещь, которую стоит брать в космос в последнюю очередь.

Так я и дал Родригесу отговорить себя от буксира. Что ж, оставалась винить себя одного за предстоящую прогулку в скафандре.

При этом стоило вспомнить о Ларсе Фуксе, хотя и так по спине бежали целые батальоны мурашек.

Когда отец наконец «порадовал» меня известием, что этот проходимец в самом деле пустился в путь, я долгие часы просидел, собирая о нем всю доступную и недоступную мне раньше информацию. И то, что мне удалось наскрести, едва ли можно было назвать утешительным. Фукс имел репутацию безжалостного борца… за деньги, и к тому же везучего. Судя по его биографии, этот тип из тех, что в ранние века служили надсмотрщиками на галерах. У него бы не дрогнула рука убрать со своего пути любого, невзирая на возраст и социальное положение. Кроме, разве что, моего отца.