Венера - Бен Бова (2000)

- Потрясен такой щедростью? Тебя удивляет, что мне приятно иметь на борту человека, с которым можно поговорить о философии или поэзии?

- Честно говоря, я несказанно удивлен, капитан. Вот уж не думал, что вы готовы что-нибудь сделать для сына Мартина Хамфриса.

- Ты забыл одно - теперь в тебе течет моя кровь. А это уже совсем другое дело. Совсем другое,- повторил он, еще раз подчеркивая этот факт.

У меня не было слов. Я решил сменить тему:

- Насчет Маргариты…

- Не надо о ней,- перебил он.- Не хочешь узнать подробнее о моем «Люцифере»? Разве тебя не занимает, отчего мой корабль не развалился на части? Разве тебя не интересует, где мы сейчас находимся и как близко подошли к призу, предложенному твоим отцом?

- Деньги - это все, что вас интересует?

- Да! А что еще? Все остальное у меня отнял твой отец: карьеру, компанию, которую я основал, мою репутацию и, наконец, женщину, которую я любил.

Я почувствовал, что мы забрели на рискованную почву для разговора, так что я поспешил перенести обсуждение на более безопасные места.

- Очень хорошо,- торопливо пробормотал я.- Расскажите мне о корабле.

Он уставился на меня долгим взглядом, без слов. Его ледяные голубые глаза блуждали, казалось, в другом измерении. Что творилось в этот момент у него в голове, я мог только догадываться. Не представляю, что творилось у него в голове. У него осталось отсутствующее лицо кататоника - человека, находящегося в ментальном ступоре. Должно быть, он вспоминал, проматывая перед мысленным взором свое прошлое, свои потери и то, как он вообще очутился в данной точке времени и пространства. По крайней мере, наконец его широкое скуластое лицо ожило. Он чуть заметно покачал голо-^ вой, словно избавляясь от болезненных воспоминаний.

- Запас прочности,- объяснил он наконец.- Вот к чему приходишь, когда ставишь свою жизнь на карту, доверяя ее кораблю, который направляется к другой планете. Запас прочности. Это урок, который я вынес из Пояса астероидов. Чем больше этот запас, тем лучше. Толстая шкура ближе к телу.

- Но чрезмерный вес…

Он снова хмыкнул.

- Твоя проблема в том, что ты доверился не тому астронавту.

- Родригесу,- сказал я.

- Да. Он провел всю жизнь в научных экспедициях на Марс, так ведь? На элегантном, изящном ракетоплане, облегченном до последнего грамма в котором рассчитан каждый цент и каждый ньютон, то есть, единица силы ракетной нагрузки.

- Но ведь именно так проектируются космические корабли?

- Конечно,- саркастически отвечал Фукс.- Если ты работаешь с академиками и инженерами, которые никогда не ездили дальше баз отдыха на Луне. У них превосходный дизайн, ультрасовременные материалы, умопомрачительные технические прибамбасы и оборудование, о котором можно только мечтать.

- Ну и что же в этом плохого?

- Ничего, когда конструируешь судно не для себя. Просто как памятник инженерной мысли - себе, любимому. Если тебя беспокоит только, как бы половчее истратить деньги босса. Если вся философия дизайна состоит в том, чтобы предоставить заказчику последнее слово техники по самой умеренной цене. Невозможное противоречие, не так ли?

- Да, но…

- Но если приходится заниматься этим среди астероидов,- продолжал Фукс,- то очень скоро начинаешь постигать, что корабль должен быть крепким, мощным и снабженным максимальным запасом прочности - в расчете на всякие «но», которых мы не знаем, но опять-таки можем предвидеть в будущем. Потому что в Поясе астероидов рассчитывать не приходится ни на кого, кроме себя. Потому что находишься на расстоянии в биллион километров от остального мира. Так что не приходится ожидать, что, если что-то случится, кто-то принесет тебе чашечку горячего кофе в постель. А ты рассчитывал на второе судно. «Третье» или «Четвертое», как его там…

- «Третьей».

- Не имеет значения.

Полагаю, он с огромным удовольствием читал мне эту лекцию. Фукс злорадствовал. Его распирало.