Стеклянный цветок (Сборник) - Джордж Мартин

— Я назову тебя Недоверием, — сказал он ему, — чтобы помнить об оказанном мне здесь приеме. А твои братья и сестры будут Сомнением, Враждебностью, Неблагодарностью и Глупостью.

— Мы принимаем ваше предложение, Хэвиланд Таф, — сказала хранительница Кевира Квай с мостика «Солнечного клинка». — Готовьтесь, мы придем к вам на борт.

— Отлично, — сказал Таф. — Вы любите грибы?

Посадочная палуба «Ковчега» была большой, как поле космопорта, и выглядела почти как свалка старых космических кораблей. Собственные корабли «Ковчега» стояли в своих стартовых боксах — пять одинаковых черных кораблей, элегантных, сигарообразных, с треугольными, скошенными назад крыльями для полетов в атмосфере — в довольно-таки приличном состоянии. Другие корабли выглядели менее впечатляюще. Каплевидный торговый корабль с Авалона устало опирался на раскинутые посадочные опоры рядом с поврежденным в бою курьером с целой системой двигателей и шлюпкой-львом с Каралео, богатые украшения которой давно исчезли. Вокруг стояли корабли странных, диковинных конструкций.

Большой купол сверху разделился на сотню секторов — как разрезанный торт — и раздвинулся, чтобы открыть взору маленькое желтое, окруженное звездами солнце. Матово-зеленый, похожий на морского ската, корабль опустился на посадочную палубу «Ковчега». Купол закрылся за «Солнечным клинком», звезды исчезли, атмосфера с шумом опять вернулась в купол, а немного позднее появился и сам Хэвиланд Таф.

Кевира Квай вышла из корабля с сурово поджатыми губами под большим крючковатым носом, но даже сильное самообладание не могло скрыть выражения почтительности в ее глазах. За ней следовали двое вооруженных мужчин в золотых с зеленым мундирах. Хэвиланд Таф подъехал в открытой трехколесной машине.

— Боюсь, мое приглашение на ужин касалось только одной персоны, хранительница Квай, — сказал он, увидев ее эскорт. — Я сожалею о недоразумении, но вынужден подтвердить свои условия.

— Ну хорошо, — сказала она и повернулась к охранникам: — Подождите с оставшимися на корабле. — Усевшись рядом с Тафом, она обратилась к нему: — «Солнечный клинок» разнесет ваш корабль, если я не буду доставлена назад через два стандартных часа. Хэвиланд Таф прищурился.

— Это какой-то ужас! Мое гостеприимство и тепло повсюду сталкиваются с недоверием и грубой силой, — Он тронул машину с места.

Они ехали молча сквозь лабиринт соединенных друг с другом коридоров и помещений и наконец попали в гигантскую темную шахту, тянувшуюся в обе стороны, казалось, вдоль всего корабля. Стену и палубу, насколько хватало глаз, покрывали прозрачные чаны различных размеров, большей частью пустые и пыльные, но некоторые наполненные разноцветными жидкостями, в них слабо шевелились едва видимые фигуры. Не было слышно ни звука, лишь влажно и липко что-то капало где-то далеко позади. Кевира Квай окинула все это взглядом и ничего не сказала. Они проехали вниз по шахте по меньшей мере километра три, пока Таф не повернул перед возникшей впереди стеной. Скоро они остановились и вышли из машины.

Великолепный ужин был сервирован в маленькой, обставленной по-спартански столовой, куда Таф привел хранительницу. Они начали с ледяного сахарного супа, сладкого, пикантного и черного, как уголь, сопровождаемого салатом из трав с имбирным соусом. Главное блюдо состояло из панированных в сухарях шляпок грибов — больших, как тарелки, на которых они были поданы, — окруженных десятком различных сортов овощей, каждый под своим соусом. Хранительница ела с большим наслаждением.

— Можно подумать, мой скромный стол вполне вам по вкусу.

— Стыдно признаться, но я так давно ничего не ела и очень голодна, — ответила Кевира Квай. — Мы на Намории всегда зависели от моря. Оно нас неплохо кормило, но с тех пор, как начались трудности… — Она подняла вилку с наколотыми на нее темными, неопределенной формы овощами в золотисто-коричневом соусе. — Что я ем? Очень вкусно.