Пламенный клинок - Крис Вудинг (2018)

Но промышлять воровством в Каракве было опасной затеей. В узких туннелях и подземных залах было слишком мало места, чтобы убегать и прятаться, а к ворам скарлы относились с особенным осуждением. Чужеземцев они обманывали и убивали без зазрения совести, но причинить ущерб своему брату скарлу, даже солгать ему, считалось страшным преступлением и каралось скоро и беспощадно.

Товарищей Граба одного за другим переловили и перевешали. Вскоре вздернули и Нука. Граб бежал из города, зная, что в следующий раз Могильные Стражи придут за ним. Он направился к гавани, где серое море плескало о побережье. Началась осень, но лед еще не стал. В тот же день, объявив себя первенцем, отправляющимся в Рассеяние, он уплыл из родного края. На его теле еще не было ни одной отметины, за исключением нескольких опознавательных знаков на левой щеке, нанесенных геометрическими рунами на гробовом наречии. Пятнадцать лет спустя он вернулся, и половину его тела покрывали татуировки. Как все переменилось тогда! Как чествовали соплеменники вернувшегося героя! Как желали его женщины! Он сидел за лучшими столами в бражных залах, и никто больше не смел бить его, глумиться над ним, пренебрегать им.

Несколько месяцев он пользовался всеобщей любовью. А потом все кончилось.

* * *

— Стой, — сказал Полый Человек. Граб перестал грести.

— Вот и выход, — сказал Криволомец и показал пальцем. Впереди через озеро перекинулся мост, поддерживаемый тонкими белыми арками. Он простирался от высокого здания на краю третьего острова к воротам, проделанным в склоне долины.

— Угу, — откликнулся Гаррик. — Но я бы лучше причалил в другом месте. Отсюда наверх не попасть.

— Может быть, с другой стороны? — предположил Криволомец.

— Может быть, — сказал Полый Человек, но не слишком обнадеживающе.

Граб перегнулся через борт и посмотрелся в воду. Перед ним предстало знакомое широкое, приплюснутое лицо; на бритой голове пробивалась щетина. Но не всегда поперек глаз чернела дуга, нанесенная неумолимой рукой кожеписца.

Знак позора. Знак изгоя, ненавистного собственному народу, отринутого самим Костяным богом.

Он поднял взгляд на шпили Скавенгарда. Снискать прощение трудно. А то и вовсе невозможно. Но первый шаг сделан, и это хоть маленькая, но победа.

— Правь вокруг острова, — сказал Полый Человек. Граб взялся за весла и снова принялся грести.

* * *

Кейд смотрел из окна на причаливающую лодку и пристально рассматривал тех, кто в ней сидел, как будто тщательное наблюдение могло помочь с ответом на вопрос, не дающий ему покоя.

«Кто на самом деле эти люди?»

После разговора с Фен он смотрел на своих спасителей иными глазами. Они с Ареном попали не к грозным головорезам, а к мятежникам. Это в какой-то мере оправдывало даже угрюмого и злобного Гаррика.

Когда остальные отправились на разведку, Кейд пристал к Осману и надежде что-нибудь разузнать. Но он не умел подходить к людям с умом, как Арен, и Осман оказался еще менее общителен, чем Фен, хотя и более вежлив.

— Боюсь, наши дела касаются только нас, — ответил он. — Попробуй спросить у Гаррика.

Кейд фыркнул.

— От него впору ждать тумака, а не ответа.

— Тогда на твоем месте я бы помалкивал.

Кейд вернулся к Арену, спавшему рядом со Скирдой. Было довольно холодно, так что даже днем приходилось жечь костер. Вика сидела поодаль и смотрела на пламя, заново размалевывая лицо.

— У него… — начал Кейд.

— У него все хорошо, — ответила она. — Ты уже пять раз спрашивал, ничего не изменилось. Не беспокойся, Кейд. Он проснется, когда придет время.

— Какие вести? — спросил Осман, когда разведчики приблизились к костру.

— Выхода нет, — ответила Фен. — На северной стороне мы нашли несколько пристаней, но одна завалена каменным крошевом, а другая крепко заперта. Хотя самый ближний вход открыт.