Ничего интересного - Кевин Уилсон (2019)

— А Тимоти еще спит? — спросила я, пытаясь избавиться от возникшей неловкости.

— Ах, да, конечно, схожу проверю. Не хочешь чего-нибудь выпить?

— А можно мне лучше где-нибудь прилечь?

Теперь, ступая по коридорам дома, я почти не обращала внимания на то, какой он огромный. Мы поднялись по винтовой лестнице, как в каком-нибудь высокобюджетном мюзикле. Мэдисон несла какую-то чушь о том, как во время Гражданской войны по этой лестнице поднимали лошадей, чтобы спрятать их от армии Союза. Возможно, это все мне привиделось — какой-то морок, накрывающий после принятия решения, способного изменить всю жизнь.

Мэдисон привела меня в комнату, где очень недоставало принцессы в изгнании, чтобы она трагически лежала на кровати. Каждый предмет мебели на вид весил по полтонны. Предположительно какой-нибудь столяр девятнадцатого века построил письменный стол прямо в комнате, и так он с тех пор тут и стоял. Канделябр тоже имелся. Мне случалось жить в квартирах площадью в треть этой комнаты. Я подумала, пора прекращать восторгаться богатством Мэдисон. Я буду здесь жить. Все, чем владеет она, теперь станет и моим. Нужно привыкать к тому, что мне можно прикасаться ко всем этим вещам, не получая разряд тока.

— Тебе нужна ночная рубашка? — спросила Мэдисон.

— Я так посплю, — ответила я.

— Сладких снов! — Она поцеловала меня в лоб. Мэдисон была очень высокая; я уже забыла, как она целовала меня в лоб в школе, какие мягкие у нее были губы.

Секунда — и она испарилась; дом проглотил ее. Я даже не слышала шагов.

Лечь в кровать оказалось почти непосильной задачей. Было чувство, будто ничего грязнее меня этот дом не видел; я ощущала себя сироткой, которая забралась в чужой замок. Я скинула туфли и аккуратно поставила их у кровати. Забралась в нее — не без труда, такая она была высокая. Закрыла глаза и велела себе заснуть. Я думала о детях — горящих, простирающих ко мне руки. Я смотрела, как они полыхают. Дети улыбались. Я еще даже не заснула. Мне это не снилось. Такая жизнь ожидала меня наяву. Они стояли передо мной. Я заключила их в объятия. И меня охватило пламя.

Два

Домой я так и не вернулась. На следующее утро я позвонила маме и сказала, что остаюсь во Франклине. У меня была приготовлена какая-то сложносочиненная история о том, что меня наняли в команду юристов работать над большим делом, касающимся токсичных отходов, но маме было как-то пофиг.

— Что делать с твоим барахлом? С только и спросила она.

У меня было не особо много вещей, по крайней мере нужных. Какие-то журналы, которые я стащила из магазина, любимая футболка и баскетбольные шорты — я копила на них несколько месяцев и надевала только на самые важные матчи… Но Мэдисон сказала, что купит мне все, что понадобится.

— Пусть будут у тебя, — сказала я. — Может, потом заберу.

— Ты там с Мэдисон? — спросила мама.

— Да, я останусь у нее.

— Она почему-то всегда хорошо к тебе относилась, — заметила мама, как будто ее поражала такая необоснованная доброта.

— Ну, ты же знаешь, как я ей помогла, — ответила я разгоряченно, готовая к ссоре.

— Этой истории сто лет в обед, — отмахнулась мама.

— Вообще-то я буду гувернанткой, — сказала я внезапно.

— Понятно, — ответила мама и повесила трубку, прежде чем я успела что-то объяснить.