Джаспер, как будто это все было спланировано заранее, взял Тимоти за руку и отвел его к небольшой трибуне на краю площадки. Мэдисон открыла водонепроницаемый ящик и выудила оттуда мяч, который выглядел так, будто его ни разу никто не бросал. Она молниеносно подала мне мяч, который я приняла и, трижды переведя его, изобразила ленивый бросок в прыжке, который, слава богу, сработал — мяч упал прямо в корзину, сопровождаемый тем соблазнительным звуком, который раздается только при самом точном попадании. Промажь я тогда, думаю, разревелась бы на месте.

Мэдисон поймала мяч, прежде чем он успел коснуться земли, обвела невидимого противника, крутанулась влево и выполнила классический бросок крюком прямо в корзину.

— Часто играешь? — спросила я. Будь у меня такая площадка, я бы не отлипала от корзины.

— Не так часто, как хотелось бы. Скучно, знаешь, вечно бросать и бросать. Мне бы сразиться пять на пять.

Так позови своих работников, — предложила я. Зачем вообще нужен садовник, лучше бы баскетбольную команду в гостевом домике поселила.

— Со мной мало кто справится, — сказала Мэдисон.

И она не преувеличивала. Моя подруга была абсолютно права. За время ее учебы «Железные горы» дважды выигрывали чемпионат штата, и оба раза Мэдисон выступала на чемпионате страны. В Вандербильте она тоже играла. На площадку она не вышла, но я знала, как нужно уметь играть, чтобы попасть на скамейку запасных в такой команде.

И я знала, что Мэдисон была мне рада. Я попала на региональные в двенадцатом классе, правда, в основном потому, что наша команда была просто отстой и приходилось делать все самой, отчего мои результаты подскочили до небес. Но на чемпионат страны мы даже отборочные не прошли. Я так и не смогла определиться, радоваться или нет, что наша школа и «Железные горы» находятся в разных категориях и мне ни разу не выпало шанса выступить против Мэдисон и посмотреть, на что она готова, чтобы меня остановить.

Но в ту ночь один на один мы не играли, только бросали, бросок за броском, загипнотизированные стуком мяча об асфальт. Я почувствовала, как расслабились мышцы, я нашла свой ритм, я просто не могла промазать. А Мэдисон сдвинулась назад и запускала трехочковый за трехочковым. Подростком меня бесило, что я не мальчик и не могу делать данк[7], но это даже лучше. Нужно было найти верную позицию, прицелиться, запустить мяч в корзину. Кольцо отлично подходило для результативных передач, и мы бросали мяч минут сорок пять. Солнце шло на закат. Тимоти радостно вскрикнул, увидев светлячков. Я подобралась к корзине и забила двухочковый, а потом Мэдисон убрала мяч. Тимоти вытянул руки, неуклюже пытаясь поймать светлячка, Джаспер осторожно схватил одного и посадил сыну на раскрытую ладонь. Мы все собрались вокруг и смотрели, как насекомое будто дышало, зажигая свой внутренний фонарик раз, другой, третий, а потом расправило крылья и слетело с ладони.

— Пора купаться, — наконец сказала Мэдисон, и я было подумала, что она мне, но потом увидела, как Тимоти кивнул и повернулся в сторону дома. Мать взяла его за руку. Вдруг Джаспер подхватил меня под локоть. Я замерла.

— Я благодарен вам за то, что вы для нас делаете, — сказал он.

— Да ладно. — Я и понятия не имела, что такого я делала, и не хотела слышать его благодарности, пока не станет понятно, насколько тяжело мне придется.

— Мои дети… — начал Джаспер, но осекся. — Я всегда старался быть хорошим, — сказал он, наконец подобрав нужные слова. — Но у меня не всегда получалось. Мэдисон помогла мне понять, что по-настоящему важно. Мне невероятно с ней повезло.

— Ясно.

— Я допустил слишком много ошибок со своими детьми, Роландом и Бесси. Я позволил им от меня отдалиться. Упустил из виду. И это моя вина. Что бы ни случилось, пока они жили с Джейн, вина за это лежит на мне. Но, надеюсь, вы поймете: сейчас я пытаюсь все исправить.