Ничего интересного - Кевин Уилсон (2019)

В ванной я обтерла их влажными полотенцами. В прошлом у меня не было особого опыта общения с детьми, я всегда их избегала. Бесси и Роланд сорвали с себя истлевшие лохмотья, разделись так быстро, что я не успела даже поморщиться. «Передо мной голые дети», — подумала я, а потом напомнила себе, что уже взрослая и должна вести себя соответственно. В конце концов дети натянули на себя новые вещи: сувенирные футболки парка «Смоки-Маунтинс», мешковатые шорты, скользкие шлепанцы. Я посмотрелась в зеркало. Больше всего досталось правому глазу — он распух, и по диагонали от него через щеку тянулись рваные царапины. Верхний слой кожи был содран. Я напоминала гладиатора из какого-то дрянного старого фильма. Порывшись в аптечке, я нашла полупустой тюбик ранозаживляющей мази и нанесла ее так щедро, будто это была увлажняющая маска.

— Тебе есть во что переодеться? — спросила Бесси, и я вспомнила, что промокла насквозь, а мои туфли скрипят от воды.

— Нет, — ответила я, и в ту же секунду на пороге появился Карл с аптечкой в руках. Еще он держал муу-муу — гавайский балахон желто-зелено-фиолетовой расцветки.

— Это что? — спросила я.

— Я взял его из шкафа миссис Каннингем, — ответил Карл. — Подумал, ты захочешь переодеться.

— Я лучше останусь в мокром.

Карл потер переносицу.

— Не глупи. Надень его, и все.

— Это муу-муу, — попыталась донести до него я.

— Бабуля называет такие чайными платьями, — встряла Бесси. Несмотря на то что она пыталась откусить мне пальцы, в тот момент она была мне весьма симпатична.

Все вышли из ванной, и я переоделась в муу-муу, которое оказалось удобным и вовсе не таким балахонистым, как я опасалась. Впрочем, на фоне расцарапанного лица и покусанной руки красота платья как-то терялась. Я завернула мокрую одежду в полотенце и открыла дверь. Зашел Карл с аптечкой.

— Я перевязал девочке колено. Предупреждаю сразу, в аптечке только самое необходимое. — Он достал перекись водорода и ватные диски и обработал ранки.

Было ужасно больно, перекись покрыла укусы розовой пеной, и смотреть на это не хотелось. Убедившись, что все промыто, Карл аккуратно приложил к ранам бинт.

— Надо было меня подождать, — упрекнул меня он, и я вспыхнула от злости, потому что возразить было нечего, учитывая, как я накосячила.

— Я хотела им понравиться, — сказала я. — Хотела немного побыть с ними наедине.

— Тут нужно время, — резонно заметил Карл. — Не факт, что это вообще получится провернуть. Эти дети много пережили. Они порченый товар…

— Господи Иисусе, тише ты, Карл, — прошипела я. — Они же за дверью!

— Я к чему веду: осторожно с ними. Наша задача — проследить, чтобы за пару месяцев с детьми ничего не случилось, не допустить катастрофы. Это антикризисная мера, понимаешь, Лилиан?

— Я буду осторожней, — пообещала я.

Карл обернул руку бинтом, так что моя ладонь стала напоминать плавник.

— Пока это все, что я могу сделать. Надо следить, чтобы не было заражения, но швов накладывать не нужно. Ничего не сломано.

— Бешенства бояться? — спросила я; если вопрос дурацкий, может, Карл сочтет его за шутку.

— Нет, — сказал он, на секунду задумался и бросил взгляд на дверь, за которой ждали дети: — Я так думаю, по крайней мере.

Когда мы открыли дверь, дети стояли за ней неподвижно, как зомби. Близнецам было по десять, но они казались младше, как будто в чем-то важном отставали от других. Если честно, я не особо раздумывала над тем, как буду о них заботиться. Изначально мне представлялось, что я все лето буду находиться поблизости и нежно помогать им принимать верные решения. Что буду сидеть в кресле-мешке, а они — читать рядом журналы.