Спасения нет - Питер Гамильтон (2019)

— Все уже видели, что происходит. Оликсы и вправду вздумали утащить нас в свой крестовый поход к концу времен. Людям страшно, они остались одни. Не только те запутавшиеся ребятишки, которым я всегда помогал, — все люди планеты. Кто–то должен им помочь.

— Мы поможем.

— Знаю. Но ты не сможешь им этого сказать, верно? Нельзя выдавать план ответного удара. Люди, ко всему прочему, останутся в потемках, среди пропаганды и слухов. Им ничего не останется, как передраться друг с другом за ресурсы в ожидании падения щита.

— Так уходи со мной.

— Люди не заслужили, чтобы все, кто может что–то сделать, их бросили.

— Я не собираюсь их бросать. Я сумею помочь.

— Да, ты сумеешь. А вот я, получается, их брошу. Я должен остаться верным себе, тому, чему отдал жизнь. Ты понимаешь, правда?

Гвендолин не смогла ничего ответить, только кивнула, роняя слезы.

Больше они не смотрели видеопередач, а только отслеживали на тактических схемах, как корабли Избавления неуклонно продвигаются по Европе. Города гибли с ошеломляющей внезапностью: Анкара, Бухарест, Валенсия, Венеция, Турин, Люблин, Штутгарт, Ангъен, Лион.

Старинные, надежные имена, города с тысячелетней историей и культурой — они просто обязаны были устоять, жить вечно. Выпущенные пришельцами лучи смерти стирали их с лица земли.

Потом они добрались до Лондона. Гвендолин с Горацио вышли на балкон посмотреть. Толстый слой воздуха, связанного генераторами щита, скрывал небо матовой медно–золотистой крышей. Сквозь нее виднелись только маневрирующие снаружи гигантские тени. Они взялись за руки и ждали.

Все произошло очень быстро. Над головой возникли яркие пурпурные кляксы. Эти пятна быстро расплывались, стирая уютные, ставшие привычными за последние дни тона. За минуту щит разгорелся тревожным лиловым светом и почти обжигал глаза. Свет принес с собой назойливое гудение — басовые ноты органа под руками полоумного божка.

— Держится, — прошептала она.

— Что?

— Держится!

— Да. — Он поцеловал ее в лоб. — А теперь тебе пора уходить.

— Нет. Идем со мной.

— Я буду пустым местом. Я там не нужен.

— Неправда.

— Мы уже поговорили. Поспорили. Мы искупались во всех страхах. И хватит. Ты уходишь, чтобы помочь нам единственным возможным для тебя способом. А я буду в меру сил поддерживать порядок, чтобы город был цел, когда вы нас спасете.

— Ненавижу их!

— Хорошо. А теперь сюда.

Они уже подвязали присланный Луи двадцатисантиметровый портал. Теперь посреди гостиной ее ждала двухметровая дверь, открывающаяся в типичный кабинет корпорации — без окон, без особых примет.

— Мы будем каждый день разговаривать, — сказала она. — И не по одному разу.

— Будем.

Она не хотела выпускать его руку, так что ему пришлось легонько подтолкнуть ее в портал. Один шаг до безопасности, до хабитата в сорока световых годах отсюда.

— Иди.

Она коротко кивнула и отвернулась, чтобы он не увидел новых слез. И шагнула в портал.

Горацио проводил глазами преданно громыхавшую за ней ап–багажку. Гвендолин было сделала движение: обернуться, махнуть рукой… но большой портал уже вернулся в неактивное состояние, стал плоским прямоугольником с намеком на муаровые переливы в несуществующей поверхности.

Через тридцать секунд активировался механизм подвязчика, алюминиевые крепления и электроморфические мускулы гладко, как на подшипниках, провернулись и скользнули на место. Большая дверь плашмя ушла в узкий прямоугольник, потом развернулась в квадрат, который, в свою очередь, скрылся в первом, двадцатисантиметровом портале.

На линзы ему выплеснулась иконка Луи.

— Ты еще с нами, пап?

— Конечно. Она благополучно прошла?

— Уже на Нашуа.

— Ты за ней присматривай, понял? Она и вполовину не такая крепкая, как притворяется.

— Нет, пап, она вдвое крепче.

— Скоро увидимся, сын.