Пир теней - Анви Рид (2022)

Юстин за весь вечер ни разу не притронулся к элю и вину, но ее изгибы пьянили его. Возбуждение накатило волной, разгоняя горячую кровь по венам, и Юстин, обхватив лицо Далии руками, оставлял на нем беспорядочные пылающие поцелуи. Томные стоны заставили его скромность окончательно раствориться. Нежно укусив кожу на шее принцессы, он уложил Далию на кровать. В комнате стало жарко, и дурманящий запах сладких цветов будто впитался в губы девушки, которые он так нежно целовал. Горячие руки коснулись ее обнаженного тела, плавно поднимаясь вверх, к груди. Далия прижалась к нему сильнее и, обхватив его бедра ногами, холодными ступнями стянула с Юстина брюки. Она сводила его с ума. Девушка выбрала его и доверилась ему, и сейчас он полностью станет принадлежать ей, а она – ему. Юстин понял, что бессилен перед ней, и сейчас хотел овладеть Далией так же, как этого жаждала она.

Его брюки скользнули на пол, а вместе с ними – и монета, которая бесшумно выкатилась из заднего кармана, ведь счастливое пирожное в тот праздничный день попалось именно ему…

– Твои воспоминания возбуждают меня, ягненочек. – Похоть восторженно закрутилась рядом с ним.

Ее прервал стук в дверь. Они с Гневом слились с тенью Юстина, а Тщеславие пробралось вперед, отодвигая чувства и мысли на задний план. Будущий правитель оказался не против. Вспоминать Далию было тяжело, но еще тяжелее оказалось думать о коронации, на которую он сейчас собирался.

– Ну что, мой мальчик, пора. – Сэльмон зашел внутрь.

Сердце Юстина забилось быстрее. Он не был готов стать королем, но Тщеславие быстро привело его в чувство, заговорив вместо него.

– Да, можем идти.

Юстин небрежно стянул мантию со спинки кресла и накинул себе на плечи. Все движения давались ему через силу, словно он до сих пор не свыкся с тем, что им управляют сэтхи. Юноша подошел к зеркалу и поправил темные прядки волос. Тщеславие любовалось своим отражением. Оно так и хотело наградить себя кучей комплиментов, но Юстин промолчал. Прикрыв потемневшие вздувшиеся вены на шее воротником белой рубашки, он развернулся к советнику, который аккуратно заворачивал корону в голубой бархат.

– С тобой что-то не так, Юстин. Ведешь себя странно. – Сэльмон подошел к нему и поправил взъерошенные волосы. – Не нервничай так сильно и не пытайся казаться тем, кем не являешься.

– Я не просил твоего совета, Ларкс.

Мысли Тщеславия, которые Юстин даже не успел осознать, сорвались с его обкусанных губ. Сэльмон опешил и нахмурился.

«Ты что делаешь? Перестань и говори только тогда, когда я прошу».

«Не указывай мне, что делать. Ты заключил слишком много сделок, и сейчас ты будешь повиноваться мне, а не наоборот. Мы пообещали привести тебя к величию, так вот, наблюдай и наслаждайся».

– Простите, Сэльмон, я и правда что-то сильно волнуюсь. – Юстин откашлялся и похлопал Ларкса по плечу.

Тот прищурился, но, видимо поняв, что Юстину и правда сейчас может быть тяжело, подобрел. Его пухлые щеки раздулись, и на лице появилась улыбка. Сегодня он выглядел совсем не так, как обычно, и бархатный темно-синий костюм был ему к лицу. Сейчас он был похож не на винную бочку, а на элегантного барона, и пахло от него не кислым виноградом, а свежестью и мылом. Тщеславие отругало Юстина за эти мысли и сравнения, попросив больше не витать в облаках.

Тронный зал был невероятно красиво украшен. Первое, что бросилось Юстину в глаза, когда стражники открыли ему дверь, – это обилие лент, спускающихся с потолка. Но по правде говоря, они были везде: опоясывали мраморные колонны, украшали трон, доспехи рыцарей и костюмы мужчин, прически женщин и букеты цветов. Все эти ленты медленно и изящно развевались на ветру. Большие окна, стремящиеся к потолку, были открыты, они пускали внутрь закатный угасающий свет, и сама святая Эвер, сливаясь с лучами, стала свидетельницей этой коронации.