Пир теней - Анви Рид (2022)

– Звездчатка, ягоды брусники, корень имбиря. Ну, этого еще достаточно, можно не брать. Так… А этого совсем мало. – Он взял в руку колбу, где на самом дне лежали темно-зеленые, скрученные в трубочку листики. – Многолетний чакрун.

В голове, как спичка, мгновенно зажглась идея, и Эвон, бросившись к столу, высыпал содержимое сосуда в тарелку. Он ведь совсем забыл об обещании вернуть Далии память!

Муди когда-то давно пришел в бордель избитый и пьяный. Он не мог вспомнить, куда дел ключи от своего кабинета, не мог вспомнить имени Эвона и как зовут луксурий. Травник выкупил на рынке этот запрещенный папоротник и, выдавив из листьев сок, дал выпить Муди. Зрелище оказалось веселым: владелец борделя танцевал, катался по полу, пел песни и даже раздевался догола. А утром лежал с головной болью в своем кабинете, ключ от которого все-таки смог найти. Эвон больше не рисковал с черным рынком и растениями, о которых ничего не было написано в его толстых лекарских книгах. Но, может, стоит попробовать дать этот многолетний чакрун Далии? Правда, он засох и потерял всю влагу.

– Помнишь, я говорил, что помогу тебе вернуть память и найти тот стертый отрывок твоего воспоминания?

– Ты что-то придумал?

Она стояла на стремянке и срывала засушенные цветы с ниток под потолком. Эвон помог ей аккуратно спуститься и, посадив на кровать, высыпал ей в руку листья.

– Ты должна съесть их. Не бойся. Ты просто быстро уснешь и так же быстро проснешься. – Он протянул ей стакан с мутной водой, которую когда-то настаивал специально для Нэлин и Лирасы.

Далия не торопилась класть в рот неизвестные ей листья.

– Давай, принцесса. – Эвон обхватил ее руку и поднес к лицу, помогая решиться. – Быстро разжуй и запей.

Немного помедлив, она все же так и сделала. Сморщив нос и закрыв глаза, девушка нехотя жевала листья, которые быстро окрашивали ее зубы в зеленый цвет. Сухой папоротник, напитавшись ее слюной, стал вязким, похожим на слизь. Эвон смотрел на Далию и подбадривал ее, кивая. Он словно тоже ощущал этот горький вкус во рту, а когда она запила получившуюся кашицу, травник громко сглотнул.

– Умница, девочка, – он погладил ее по голове. – Ты пока тут веселись, а я пойду на рынок за припасами.

Взяв со стола длинный список покупок, травник подошел к зеркалу. Надоедливая лямка подтяжек вновь спала с плеча, а заправленная рубашка выбилась из штанов. В этом был свой шарм, и, решив оставить понравившуюся ему небрежность, Эвон аккуратно закрыл скрипучие дверцы шкафа, боясь разбудить засыпающую принцессу. Стакан громко ударился о прикроватный коврик, а затем подкатился к его ногам. Далия упала лицом на подушку: уснула. Эвон решил смешать чакрун с сонной настойкой, которую использовали луксурии, опаивая клиентов. Пусть лучше она раздевается и танцует в своем сне, чем на первом этаже борделя. Эвон накрыл ее одеялом, заботливо убрал волосы с лица и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

За стойкой стояла Скита. Она волновалась и перебирала бумаги, которые даже не успевала прочитать.

– Ты что такая нервная?

Она не ответила на вопрос Эвона, а лишь покосилась на свой живот.

– А, точно. Все время забываю, что ты беременна, – усмехнулся травник.

– Эвон, у тебя есть успокоительное?

– Прости, но у меня закончились настойки. Вот иду к Муди за деньгами.

– У него гости, – голос Скиты дрогнул.

Пряча испуганные глаза, она схватилась за живот и, поглаживая его, вернулась к бумагам.

– Так, иди-ка отсюда. Я постою за тебя.

Луксурия облегченно выдохнула и, обняв Эвона, убежала наверх.

– Скита, чудесная, отдохни как следует! – крикнул он ей вслед.

Тогда Эвон еще не знал, что люди, которые вышли из кабинета Муди, станут теми, кто поможет принять ему решение и вместе с ним возьмет на себя ответственность за чужую жизнь.