Искушение любовью - Мария Шарикова (2021)

Спустя несколько минут, показавшихся Адель вечностью, молодой человек небрежно откинул письмо и, подняв светлые брови, усмехнулся.

— Это очень в стиле Эдварда, — только и сказал Алан, поднявшись со своего места, — он вечный нытик.

— Как ты можешь так говорить?! — воскликнула Аделин, не сдерживая слёз. — А если бы он умер! Его дядюшка — святой человек, хоть и мусульманин!

— Святых мусульман не бывает, Аделин, но Эдвард и дяде своему сумел доставить неприятности. Это же надо… Люди не меняются.

Молодой человек прошелся по комнате, и остановился у окна, слушая, как рыдает Аделин. Как только он отвернулся, брови его съехались на переносице. Он сжал губы и смотрел на своё отражение в стекле, о чем-то размышляя.

— Адель, ты меня раздражаешь, — наконец бросил Алан, обернувшись к рыдающей девушке, — хватит его оплакивать. Он же выжил.

Аделин зарыдала ещё надрывнее. Алан подошел к ней и схватил её за плечи.

— Хватить ныть! Или ты целовалась с Эдвардом, и нытье передалось и тебе, как зараза? Хотя я не верю в такое, он слишком благороден, чтобы целоваться с тобой.

Покраснев, Аделин закивала, пытаясь успокоиться.

— Целовалась, — честно ответила она, не имея привычки лгать.

Молодой человек метнул на неё раздраженный взгляд.

— Иди собирай вещи. Ты едешь в Турцию!

Глава 10

Эдвард не был дураком и понимал, что турецкие чиновники тоже читают английскую прессу. Особенно те, кого это касается. Газета с большим портретом Аделин на развороте лежала перед ним уже третий час. Статья, подписанная именем Алана Эгертона, занимала две страницы. Обладая бойким пером, Алан описал свои приключения в Турции и похищение клада, который был вывезен на лайнере.

Эдвард сжал голову руками. Он поручился, что брат его не вывезет клад…

Первые панические мысли и злость на беззаботного Алана улеглись, и теперь он мог только смотреть на спокойное лицо Аделин, которая смотрела на него с разворота и немного улыбалась. Его сердце сжималось от нежности, когда он видел её. Хорошо, что Алан решил сфотографировать Аделин в подражание Генриху Шлиману, сделавшему подобный же снимок своей жены Софии. Аделин очень шли украшения. В драгоценном уборе её юношеский задор уступал место чуть ли не королевской стати.

Поняв, что просидел над газетой всё утро, герцог попытался сообразить, что ему теперь следует делать. Никакого желания связываться с представителями Османской империи у него не было, а французский лайнер, что стоял на рейде в Стамбуле, уходил только через две недели. Уехать в Париж? Всё равно в Лондон путь ему закрыт. Подойдет любая столица мира. Хоть Нью-Йорк, Париж или Санкт-Петербург. Жаль, что Англия сейчас не ведёт войн.

Эдвард прошелся по комнате. Война — самое место для таких, как он, разочаровавшихся в жизни неудачников. Пощекотать нервы и в конце поймать пулю — что может быть проще? Отдать ненужную жизнь за короля и отечество, а потомкам передать в наследство награды героя… Тем более, что его потомки — это дети Аделин.

Мысль его сделала круг и вернулась к Аделин. Он подошёл к столу и стал снова рассматривать её портрет. Провел рукой по линии её носа. Ему казалось, что он слышит её голос за дверью, что сейчас она войдет и бросится в его объятья. Он даже обернулся и прислушался, но было тихо.

Турки будут очень злы.

Он снова сел, размышляя. Наверно, следует поехать к дяде и просить его одолжить ему его ялик, чтобы ночью уплыть к берегам Греции.

Ему снова послышался голос Аделин.

Эдвард решил, что окончательно сходит с ума, и уже любой женский голос кажется ему голосом его возлюбленной.