Иезуит - Татьяна Герман (2021)

Капитана положили на землю, и он, тоже поняв, что его ожидает, протянул руку к Иштвану.

— Помолитесь за меня, святой отец!

Тот рванулся было к нему, но охранявшие священника индейцы вновь усадили его на солому. Чуть не плача от беспомощности, Иштван перекрестил Себастьяна и принялся читать молитву.

Один из индейцев, стоявший рядом с Гомешем, размахнулся и вонзил ему в грудь деревянный меч. Несчастный капитан со стоном испустил дух, и дикари принялись вырезать из его тела самые сочные части. Иштван с отвращением смотрел на это жуткое действо, все сильнее ощущая дурноту. А когда несколько индейцев принялись жарить куски мяса над костром, а в воздухе запахло горелой плотью, его стошнило, и он снова потерял сознание.

Очнулся Иштван все в той же хижине. С ужасом вспомнил смерть дона Себастьяна и содрогнулся: никакого сомнения, его ждет та же участь. Конечно, он не умрет, успеет переселиться, но перспектива стать индейцем совсем не радовала.

Он лежал, прислушиваясь к звукам снаружи, однако вокруг было тихо. В воздухе ощущалась прохлада, сквозь шкуры, покрывающие хижину, не проникало ни единого луча, и Иштван понял, что наступила ночь. Изредка он слышал шаги и шепот где-то недалеко: видимо, его охраняли.

«Значит, эти изверги решили съесть меня завтра», — горестно подумал он.

Невеселые мысли лезли в голову. Он не знает ни слова на их языке, как же он будет разговаривать, когда переселится в тело индейца? Хорошо бы сбежать, но куда? Вокруг дикие, опасные джунгли со змеями и крокодилами. Хищных зверей он не видел, но и они наверняка тут водятся. Нет, выжить можно только здесь, вместе с людоедами. Что же делать?

Незаметно для себя он уснул, а проснувшись, увидел молодую симпатичную индианку. На ней была длинная, до колен, коричневая рубаха, на шее болтались несколько ожерелий из мелких камешков, а в длинных черных волосах виднелись разноцветные нити. В руках незнакомка держала глиняную плошку с мутно-желтым напитком.

— Упиа, — протянув ее Иштвану, прошептала девушка.

Он жадно выпил слегка кисловатую жидкость, прижал руку к груди, чтобы показать, как он ей благодарен, и случайно задел рану. Боль разлилась по всему телу, он застонал.

На красивом лице индианки мелькнуло сочувствие, она что-то пробормотала и выскользнула из хижины. А через несколько минут вернулась в сопровождении высокого седоволосого старика в светлых одеждах и что-то сказала, указывая на грудь пленника.

Тот опустился на колени, умелыми движениями размотал лианы и снял с раны листья. На изрезанном морщинами лице отразилась озабоченность.

Иштван понял, что увиденное дикарю не понравилось. Скосив глаза, он попытался рассмотреть рану. Вроде ничего страшного. Но когда старик вернулся с новыми листьями, Иштван решительно покачал головой.

— Нет!

Лекарь его понял и на своем гортанном языке принялся объяснять, что рану надо обработать. Иштван в ответ знаками попытался дать понять, что сам сможет вылечиться, если индейцы отдадут его вещи. Тыкал пальцами в ту сторону, где, по его мнению, находилась река, изображал руками свой сундук, и, наконец, старик догадался, о чем идет речь. Он вышел, а через некоторое время вернулся в сопровождении двух дикарей, которые несли сундучок Иштвана.

«Как они узнали, что это — мой?» — с удивлением подумал он и, с трудом приподнявшись, принялся выбирать нужные травы.

В сундучке сохранилось все, индейцы ничего не взяли, напротив, сверху лежала сутана, в которой он был на корабле, и кожаный мешочек с серебряной монетой, крестиком тамплиеров и кольцом.

К тому времени, как Иштван закончил разбирать сундук, в хижине набралось не меньше десятка индейцев. Все они были высокими, длинноволосыми, с коричневыми узкими лицами, совершенно лишенными усов и бород. Пленник знаками попросил разрешения одеться, и один из них, видимо, главный, согласно кивнул.