Но он сумеет доказать, что Татьяна принадлежит только ему, пусть и ценою законного брака.

— А разве мы здесь не можем поговорить? — вывел его из задумчивости тихий голос девицы.

— Нет, здесь я буквально чувствую присутствие вашего жениха, хоть его и нет рядом. К тому же сюда в любой момент может войти ваша grand-mere, а я рассчитываю на разговор без свидетелей.

— Но, — попыталась возразить Татьяна, — это же mauvais ton!(фр. дурной тон!)

— Не поздно ли вы вспомнили о приличиях? — не выдержав, сорвался Игнатьев. Поведение Татьяны казалось ему довольно глупым. К чему все эти разговоры о дурном тоне? Она сама ответила на его послание, а теперь пытается изобразить невинность? Или здесь кроется что-то иное? Не в силах сдержаться, Александр сжал руки в кулаки.

Татьяна, впервые услышав резкий, а может, даже наполненный гневом голос Александра, не на шутку испугалась.

— Я просто подумала, — начала она, но тут же осеклась, — недовольный взгляд Александра говорил о том, что он взорвётся в любую секунду, потому, решив далее не раздражать Игнатьева, сказала не совсем то, что хотела:

— Хорошо, когда вы желаете встретиться? — Она в который раз корила себя за легкомыслие, но ничего не могла сделать.

— Не думаю, что в скором времени у нас появится такая возможность, вот если вы не испугаетесь встретиться со мной в беседке, в полночь, тогда мы сможем спокойной поговорить, — миролюбиво ответил граф.

Татьяна не могла принять правильное решение. Сердце разрывалось от мысли, что вновь придётся лгать своим близким. Но Александр прав, нужно поговорить и расставить все точки над "i". Она приняла решение и не собиралась его менять. Её насколько испугал гнев графа, что она боялась его и решила оставить глупые мысли о том, что она его любит.

Может, не любовь это вовсе, а слепое увеличение? Ведь не могла же настоящая любовь так быстро испариться.

Татьяна запуталась, но не желала признать, что отныне её сердце принадлежит совершенно другому человеку.

— Я согласна, — громко прозвучал ответ, который стал судьбоносным, навсегда изменяя жизнь, Татьяны.

* * *

Позднее вечером Тата дождалась, пока в доме всё стихнет. Она отправила Марфу в людскую, не желая, чтобы кто-то стал свидетелем её ночного свидания. А потом сама направилась в сад.

Прохладный сентябрьский ветерок заставил поежиться. В одном в тонком пеньюаре было свежо. Татьяна куталась в шаль и ругала себя за то, что не додумалась одеться.

Обхватив себя руками, она продолжала направляться к беседке.

Александра она увидела сразу. Лунный свет освещал его силуэт, делая похожим на античную статую.

Вновь почувствовав озноб, Татьяна переступила с ноги на ногу.

Игнатьев обернулся, и их глаза встретились.

Александр на мгновение потерял дар речи. Стоящая перед ним Татьяна, была так прекрасна! Распущенные волосы спадали ей на спину, а тонкий пеньюар не скрывал очертаний её прекрасного тела.

Немного помешкав, девушка подошла ближе.

— Что вы хотели мне сказать, Александр Васильевич?

Подойдя ближе, Игнатьев полностью утратил над собой контроль.

Приподняв длинными пальцами тонкий подбородок, Александр заглянул в голубые глаза девушки.

— Я хотел сказать, что ты принадлежишь только мне, — обняв её за плечи, он прижался к девичьим губам, пытаясь поцеловать.

От неожиданности Тата испугалась. Столь неприятным был ей этот поцелуй, не было сладостного томления, от которого замирало сердце, как это было в прошлом. Она не могла понять, чем так сильно разгневала Александра. Она попыталась его оттолкнуть, но мужчина лишь сильнее прижал её к себе, заставляя голубые глаза наполниться слезами.

Теперь она полностью осознала свою ошибку. Как глупо было прийти сюда, когда она даже не может позвать на помощь!

На ум неожиданно пришли слова Алексея, которые он нежно прошептал ей в тот день, когда она упала.