Дочь реки - Елена Счастная (2020)

— Боишься, не боишься, а мочит она тебя так же, как и других, — рассмеялся парень. — Потрепало нас малость, да то ничего. Река неспокойна еще. Вот летом разнежится, там и ходить можно будет гораздо легче.

— Да только тогда нам с вами ходить не придется, — Гроза усмехнулась, поправляя на плечах теплое покрывало. — Не узнаем, как оно.

Взглянула на подругу, а та и потупилась вдруг, как будто неловко ей стало. Станет тут: под таким-то острым взглядом Рарога. Сразу видно, птица он непростая, хоть и казаться хочет балагуром. Да куда ж деваться ему, если саму княженку на струге своем везет.

— Я попросить тебя хотел, княжна, — заговорил вновь Рарог после недолгого молчания. — Мы до берега вас добросим, а там уж князю о нас много не говори. И людям своим прикажи: они послушают. Вон как десятник ваш о тебе печется.

— Хорошо, — быстро согласилась Беляна, вскидывая голову. — Но совсем-то не смолчишь. Боюсь, кто проболтается все равно.

— Скажите, что купцы какие вас подобрали. А там и самим в то поверится.

Тут уж все верно: тем, кто на земле княжеской разбойничает, не хочется, чтобы в детинце о них много знали. Бок ладье починят — и затеряются снова на бескрайних берегах Волани, а то и других рек: поди сыщи.

— Скажем, — совсем тихо выдохнула Беляна, отчего-то внимательно разглядывая лицо Рарога. Тот кивнул и, коротко покосившись на Грозу, вернулся к корме и присел у весла.

— Ой, Беля, — вздохнула Гроза. — Не нравится мне то, как ты смотришь на этого татя.

— Влюбилась, думаешь? — резко развеселилась княжна. — А чего бы не влюбиться? Вон парень какой справный. Высокий. Поперек плеч и руки не сомкнутся обхватить.

И на голос ее звонкий повернулись сразу несколько мужей. Заговорили тихо, заулыбались, как будто один вид девиц для них — ока Дажьбожьего ярче. А Драгица — та и вовсе орлицей в подруг вперилась. Жалела, верно, что слышит не так остро, как видит.

— А ты совсем меня за глупню-то не держи, — передернула плечами Гроза. — Не твоего полета этот сокол.

— Что же тогда? — лицо княжны снова стало серьезным.

Слетели с нее все беспечность и напускное непонимание, точно сухой песок с ладони. Сверкнули болотные, как у матери — княгини Ведары — глаза предупреждением, чтобы сильно Гроза не смела в ее мыслях копаться и допытываться того, что она говорить не хотела.

— Да то, что заприметила ты в нем что-то. И думы какие-то все в голове вертишь. Смотри, княже узнает… — ничуть не оробела та от ее взгляда.

— А ты отцу расскажи побольше, — вдруг на удивление зло огрызнулась Беляна. — Тогда мне и влетит сильней. А то, глядишь, свяжет меня — да так к Уннару своему и отправит, как овцу какую.

— Чего бы мне рассказывать, — вот теперь Гроза растерялась даже.

— Знаю я… — загадочно бросила княжна. — В тереме судачат давно…

Но осеклась, передумав говорить больше. Повернулась и пошла прочь — к Драгице, которая едва на месте уж не подпрыгивала, заприметив их небольшую склоку. А Гроза только взглядом ее проводила, все сглатывая и сглатывая сухость в горле. Да хоть всю реку выхлебай, кажется — все равно горечи не унять. Судачат, стало быть: не убереглась. Ничто не укроешь от тех, кто обо всем знать хочет. Гроза содрогнулась мелко, бросив взгляд вдоль русла, которое изгибалось помалу. Еще немного — и покажется за излучиной Волоцк.

И Волань скоро уж донесла струги до города. Нашлось место им на пристани за городской стеной, где уже стихала к вечеру торговля. Еще редкие в начале травеня купеческие лодьи слегка качали мачтами. Мужи на них проверяли снасти, готовясь назавтра или через несколько дней отплывать кто на север, кто на юг. Начинается самая пора для долгого пути в другие земли.