Дочь реки - Елена Счастная (2020)

— Нет, — Владивой усмехнулся. — Возвращаемся. Ты, Твердята, как приедем, назначь два десятка парней, чтобы дороги прочесали. И пристань тоже. Где-то там ее следы.

Десятник покивал медленно, словно все ж не до конца еще понял, что заставило князя вдруг решение свое изменить. И, проходя мимо кметей, Владивой видел, как переглядываются они, шепчутся тихо-тихо, почти неслышно — и можно с шорохом ветра в ветвях перепутать. Осуждают, решают, подчиняться ли приказу или стоит самим княжну искать, без его ведома. Но скоро они сами все поймут.

Во дворе детинца Владивой бросил поводья своего вороного жеребца конюшонку и поспешил в терем, не отвечая на взгляды обеспокоенной гридьбы, на оклик сотника Деньши, который торопился узнать — даже от него самого — чем обернулись поиски Беляны. Как будто Владивой не знал, что тот давно на дочь поглядывал с пылом во взоре. Да и подойти не решался к Беляне, зная точно, что не для него такая невеста уготована.

Носились по переходам терема густые запахи почти готовой обедни. Кутало лицо теплом дерева и пылью. Разгоряченный быстрой ходьбой, Владивой почти задыхался в этих привычных запахах, словно в дыму. Нехорошее предчувствие гнало его в спину. То, что наросло, натянулось, как готовая прорваться гребель, пока он ехал в детинец. И связано оно было уже не с Беляной, которую только теперь и ловить, пока не успела далеко сбежать, а с Грозой. Не давали покоя слова Ведары, что от нее дочь, всегда спокойная и послушная, набралась вдруг буйства непокорности. И вспомнилась их давишняя встреча — когда она едва не бегом умчалась из его горницы, обиженная, разозленная так, что в глазах ее, полных самой густой летней синевы, вдруг встали слезы.

Владивой прошел до женского терема и поднялся на второй ярус, едва не спотыкаясь на каждой ступени. Треклятый туес, вовсе не тяжелый — с травами-то внутри — обратился вдруг булыжником, который оттягивал плечо. Тихо взвизгнула попавшаяся навстречу чепядинка, когда Владивой едва не сшиб ее с ног. Он коротким взмахом руки успел поймать выпавший из ее рук ворох тканин, сунул обратно и пошел дальше, ни разу на девку не взглянув. И жгло его сейчас страшное чувство, что, если он войдет сейчас в горницу Грозы, то не выйдет из нее, не получив девушку всю — до конца. И понимал в то же время, что не сможет так поступить. И эта разодранность между двумя противоположными уверенностями норовила разорвать его на части.

Он толкнул дверь, не постучав. Надеясь, что сейчас возмутятся девицы, что, коротая время, сидят внутри за разговорами или рукоделием, от нежданного вторжения в женское обиталище, куда мужам врываться так нахально нельзя. Но в хоромине Грозы, темноватой без единой зажженной лучины — едва озаренной только светом, что лился в приоткрытое оконце, было пусто. Так пусто, что сомнений не осталось — девушка сюда не вернется через миг. Не окликнет Владивоя, встав за его спиной. Никто из чепядинок, взбудораженных пропажей Беляны, до сих пор ни разу не проверил, как тут Гроза. А ее просто не было. Легкий беспорядок царил повсюду. Пара брошенных небрежно платков, сдвинутая наискось лавка, будто девушка лазила в ларь, что стоял под столом. Оброненная лента — как шкурка змеи, валялась у лавки, на которой та спала. Владивой прошел дальше в горницу, спуская с плеча опостылевший туесок, из которого пьяно и душно несло травами, и тот грохнул о пол.

Владивой подошел к лавке Грозы, еще озираясь и не до конца веря. Откинул крышку большого ларя у изножья — и верно ведь, все переворошено, словно собиралась она в спешке. А куда побежала — догадаться-то нетрудно.

Рарог нынче отплывать хотел — а дочка Ратши уж больно резво в тот же день пропала. Вместе с Беляной. Верно, решили голову ему заморочить, вместе улизнуть из города — подружки. А находник с зенками плутоватыми им никак помочь взялся. То-то и не хотел в Волоцке лишнего дня задерживаться, как будто пятки у него горели. Что ж, попадется теперь — и не быть ему целым.