Он наклонился, чтобы поймать ее губы. Хотя его поцелуй был яростным, а его губы и язык — настойчивыми, он осторожничал, чтобы не причинить ей боль на этот раз, отступая, когда его контроль угрожал разбиться вдребезги. Он заставил ее язык поиграть с его языком, пока она не застонала ему в рот и не обхватила его обнаженные плечи, крепко прижимая его к своей обнаженной груди, сводя его с ума каждым прикосновением ее набухших сосков к его телу.

Склонившись над ней, он прервал их поцелуй ровно на столько, сколько потребовалось, чтобы стянуть джинсы с его бедер и сбросить их с кровати. Он устроился между ее идеальными, соблазнительными бедрами и широко раздвинул их коленями. Райли застонала и потянулась между их телами, намереваясь ощутить то, чем так часто угрожал ей. Он схватил ее за запястья и поднял их над головой. Глаза Райли распахнулись и встретились с его глазами в немом вопросе.

Он покачал головой: — Нет, красавица. Если ты прикоснешься ко мне, все будет кончено. Я отказываюсь кончать куда-либо, кроме этой прекрасной киски.

Она вспыхнула от его откровенных слов, ее тело непроизвольно выгнулось навстречу. Она прикусила губу и, стараясь удержать его взгляд, прошептала: — А что насчет презервативов?

Он резко покачал головой, уткнулся лицом в ее шею и укусил за ключицу, заставив ее задохнуться и прижаться еще ближе. Соломан зализывал маленький укус боли, пока она не застонала, ее киска снова потекла для него. Как этот мужчина мог заставить ее желать и удовольствия, и боли за такое короткое время? Что он с ней делает?

Он крепко сжал ее подбородок и заставил посмотреть в свои темные, суровые глаза. — Ничто не встанет между нами, Райли. Ты понимаешь? Я знаю, что ты принимаешь таблетки. Мы оба чисты. Мы трахаемся без защиты.

Ее глаза расширились, пока она переваривала его слова. Как, черт возьми, он узнал, что она принимала таблетки и была здорова? И это не выглядело так, словно он знал наверняка, что она принимала их регулярно. С его пещерным идиотизмом ему чертовски повезло, что они оказались у нее в сумочке и она взяла одну из них накануне вечером. Райли открыла рот, чтобы сказать ему, чтобы он отвалил и надел презерватив, когда он снова захватил ее губы и отвлек ее еще одним крышесносным поцелуем.

Соломан обернул ее ногу вокруг своей руки и потянул ее вверх на кровати, широко раскрывая ее. Райли ахнула, давая ему возможность глубоко засунуть свой язык ей в рот, воспользовавшись ее мгновенным шоком. Соломан приставил толстый член к ее влажному входу и толкнулся вперед, пробиваясь сквозь тугие, нетронутые складочки. Райли вскрикнула ему в рот и выгнула спину, прижимаясь к матрасу в попытке ослабить давление. Его член был так хорош, но он разрывал ее на части!

Соломан оторвался от ее губ и прижался лбом к ее лбу, стиснув зубы, словно от боли. — Так чертовски хорошо, Райли. Не могу, блядь, удержаться!

Райли знала, что позже все будет болеть, но также знала, что Соломан возьмет ее в путешествие, которое она никогда не забудет. Она обвила руками его шею и выгнулась дугой, вгоняя его член все глубже в шелковистые глубины. Она подавила крик, когда удовольствие и боль пронзили ее, опрокидывая голову обратно на матрас. Соломан схватил ее за шею и прижал ее голову к своей шее. Райли высунула язык и лизнула его, пробуя на вкус мужскую соленость его влажной от пота кожи.

Соломан застонал и вдавил ее в матрас. Затем поднял ее ноги и обернул ими свои бедра, прежде чем полностью войти в нее. Не в силах сдержать стоны, Райли сотрясала комнату вокруг них своими хриплыми вскриками, когда он крепко схватил ее бедра и врезался в нее снова и снова, пока они оба не отправились за грань. Райли достигла своего пика первой, ее клитор невыносимо возбуждался от грубых ударов его врезающегося в нее, покрытого волосами тела. Она выгнулась в его объятиях, погружаясь в прекрасное самозабвение.