Беспечный ангел - Ирина Давыдова (2020)

После смерти Леши мама очень постарела, учитывая, что ей только 45 лет. Впервые после трагедии я ее увидела через четыре месяца, и была шокирована. Если бы я ее не знала, подумала бы, что женщине под шестьдесят. Осунувшееся лицо, глубокие морщины и пустой, безжизненный взгляд, похожий на мой. Мамочка страдала не меньше моего. Потеряв любимого мужа, она не была готова потерять и сына, пусть и не биологического, но это не имело значения. Да и можно ли быть когда-то готовыми терять любимых?

— Впервые я здесь после… — мне было трудно произносить вслух эту ужасающую правду, и я запнулась. Мама поняла меня и без слов, лишь кивнула и подошла ко мне для объятий. Крепких, родных, так необходимых мне.

— Девочка моя, — прошептала мама, и я еще крепче обняла ее.

— Мамочка, — так же прошептала я, обессиленно вздохнув. Из моих глаз потекли слезы. Мама, отпрянув, посмотрела на меня, взяв в ладони лицо.

— Доченька, — вздох, — драгоценная моя, нужно жить дальше. Нужно, по крайней мере, пытаться жить дальше, не загонять себя в угол, не закрываться в себе, а пробовать дышать. Учиться по-новому воспринимать мир. Кроме тебя, этого никто не сделает. Только ты в силах сама себе помочь, — продолжала говорить мама, а мне становилось трудно дышать из-за удушающих слез.

Эти слова словно обухом по голове били. Как? Как я могу жить дальше? У меня отняли самое дорогое, самое ценное и любимое. Как мне научиться снова дышать полной грудью? Если ее, эту самую грудь, разрывает на части. Словно несколько человек со всей силой тянут полотно, и оно под натиском разрывается на куски. То же сейчас и с моей душой происходило.

Мои ноги подкосились, и я с диким криком рухнула на пол, не в силах больше сдерживать свою боль. Слезы лились с невероятной скоростью, крики были все громче и громче, а боль не прекращалась. Она засела во мне окончательно, глубоко, не собираясь выбираться. Мама все это время сидела со мной рядом и гладила по волосам. Она сильная, держалась, еще и меня подбадривала. А я не могла, не было сил, я слабачка.

Спустя, кажется, вечность, мои рыдания прекратились, превратившись в тихие всхлипы. Мамочка продолжала меня гладить, успокаивая. Ее теплые руки на некоторое время приносили покой. Я приподнялась и крепко обняла единственного в мире дорогого человека. Свою любимую маму.

Так мы просидели еще некоторое время, а потом она предложила мне отсюда уехать. Сказав, что лучше позже еще раз вернуться, чтобы сейчас еще больше не травмировать и так больную душу.

— Мамочка, как ты справилась, когда папа от нас ушел? Я не представляю. Мне самой жить не хочется, — простонала я, когда, выйдя из квартиры, мы расположились у подъезда на скамейке. Слез уже не было, но внутренности так и рвало наружу.

— У меня были вы. Дети мои. Я ради вас жить продолжила, — пояснила она.

— А мне ради кого жить, мам? — громко спросила я и чуть тише добавила, — Мы так хотели родить ребеночка, нашего с Лешкой, но не успели. Ради кого жить? Разве только ради тебя. Ты же знаешь, мама, что я не брошу тебя? Знаешь?

— Знаю, милая, знаю. Если бы не ты, я бы тоже уже…

— Не смей! — перебила я маму. — Не думай так! Никогда!

— Прости, — ответила мама и обняла меня.

Мы просидели еще очень долго, обнимая друг друга, поддерживая без слов. И именно здесь, в теплых и родных объятиях мамы, мне становилось хоть ненадолго, но легче.

— Мааам, — позвала я. — А меня выперли с работы, — призналась я и заглянула маме в глаза.

— Ну, и Бог с ней, с этой работой. Ты у меня девочка умная и достойна большего. Не пропадешь, — снова успокаивала мама.

— Правда, ты так считаешь?

— Безусловно!

Клим