Беспечный ангел - Ирина Давыдова (2020)

— Для меня он всегда жив, — едва слышно прошептала я, ощущая, как внутри все сжимается, а глаза пекут из-за подступивших слез.

— Сколько прошло уже? — вдруг резко задает он вопрос, отчего я вздрагиваю и морщусь от накатившей боли. Да что он себе напридумывал, задает мне такие вопросы, которые не должны касаться никого.

— Ни хрена еще не прошло! — зло отвечаю я, садясь на диван подальше от него.

— Сколько времени прошло с того дня? — он словно голодный зверь смотрит на меня, пронзает взглядом. Почему они все снова и снова льют спирт на мою живую рану? Зачем достают меня из мира, присущего только мне? Что пытаются доказать? Что хотят вырвать из меня? Хм, как же глупо. Все вырвано. Все. Еще семь месяцев назад. — Я хочу слышать ответ! — он тряхнул меня за плечи, а я, в свою очередь, вздрогнула.

— Не трогайте меня, — попросила я, уже сквозь слезы, шепотом. Странно, давно не было слез. Все выплакала, и все по нему.

— Девочка моя, пойми, я хочу тебе помочь, может быть, мне удастся вырвать тебя из ада. — Он на несколько секунд замолчал, присев у моих ног, а после добавил, четко, уверенно, — Нет, не может. Я вырву тебя из ада, обещаю!

— Из какого ада вы хотите меня вырвать? Каким образом? Может, вернете его мне? Что вы вообще можете понимать в этом? — он меня жутко начал бесить, я оттолкнула его, от чего он упал на пол.

— Я терял… — поднимаясь на ноги, говорит он и подходит ко мне. Слезы так и струятся из моих глаз, но я вижу боль в его голубых, глубоких глазах. — Очень дорогого в жизни человека.

— Кого? Очередную подстилку? — вспылила я, о чем пожалела уже через секунду.

— Маму…

— Прости, — прошептала, прикрыв рот от своей необдуманности и глупости.

— Чертова авиакатастрофа, и в один момент моей мамы не стало. Она летела отдыхать, но, увы, так и не… — он на миг замолчал, зажмурившись и приложив руки к глазам. — Отец рассказывал, какой прекрасной женщиной она была, и как нас любила. В тот день она даже расстроилась, что ей придется впервые на две недели оставить нас одних, а вышло, что на всю жизнь.

— Сколько тебе тогда было лет? — спросила я, вытирая слезы, теперь пролитые от его истории.

— Три года, — секундное молчание и тихий шепот. — Я совсем не помню маму, и единственное, что у меня от нее осталось — это фотографии. Множество фотографий из их с отцом личной жизни, и я с ними не на всех, но на многих карточках.

— Прости, что я…

— Ты не причем. И просто поверь, наша жизнь, даже после смерти самых любимых людей, продолжается, главное — найти в себе силы.

— Ты сильный, Клим, а я… Не знаю, что смогу сделать с этим, — простонала, едва не завыв от своей слабости и беспомощности, и услышала слова, наверное, единственно нужные и важные на данный момент.

— Просто верь, и ты все сможешь.

*** *** ***

Только спустя три часа мы оказалась там, куда изначально Клим планировал меня отвезти. Но, в свете моей утренней истерики, мы прибыли к месту не как изначально планировалось, к одиннадцати, а прямиком к часу дня, потому что, как и предполагалось, собрана я не была совершенно.

Бывает ли мне стыдно за мои истерические срывы? Нет, никогда! Чего не скажешь за сегодня. Когда, успокоившись, я отправилась собираться на нашу прогулку, я слишком долго не могла выйти из спальни, чтоб посмотреть в глаза Клима. Все это вызвано скорее тем, что он не позволяет себе такие слабости, в отличие от меня, и не важно, что он мужчина. Мужчины тоже люди.

Когда Клим начал переживать, что меня слишком долго нет, я все же решилась выйти из комнаты, хоть раз наплевав на себя. И, конечно же, я не увидела в его глазах ни одного намека на упрек, Клим был снова тем мужчиной, которого я уже хоть немного, но знала, и тогда мне действительно стало стыдно.