— Что такое, Клим? — услышал взволнованный вопрос, но ответить не смог, меня пробила очередная резкая боль в глазах, отдающаяся где-то в затылке.

Тишина, лишь тихое пиканье, которое я не сразу смог различить, и только специфический запах дал понять, где я нахожусь. Больница. И это все. Я не помню, что произошло, как здесь оказался, и даже не знаю, есть ли со мной кто-то. Слегка поморщившись, ощутил повязку на глазах и легкое неудобство в той же области.

— Клим, ну, слава Богу, сейчас, сейчас, милый, я врача позову, — по руке скользнули тонкие пальчики, по всей видимости, все это время находящиеся на моем плече.

— Лю… Люба… — начал говорить я, но во рту пересохло, и слова давались с трудом, как вдруг я почувствовал что-то холодное около губ и лизнул это, захватив заодно и…

— А вот пальцы мои кушать не нужно, — с толикой улыбки сказала девушка и носом уткнулась в мой нос.

— Малышка, я так рад, что ты здесь, — как только смог, прошептал я, наслаждаясь приятным запахом Любаши.

— Я не могла тебя бросить.

— Спасибо тебе, спасибо. — Почувствовал, что девушка кивнула, а потом немного отстранилась и снова льдом провела по губам. — Расскажи, что произошло?

И она рассказала с самого начала, как мы проснулись утром, и как меня резко пронзила боль, а потом она вызвала скорую. Как часами ждала прихода врача после операции, и как волновалась, чтобы ничего плохого не случилось.

— Я так переживала, Климушка, так переживала, — говорила Любаша, уткнувшись мне в ладонь. — Тебя так скрутило от боли, я думала, с ума сойду, пока эти врачи приедут, а ты — такой мужественный, все вытерпел, все.

Почувствовал горячую каплю на руке и, положив свою руку девушке на шею, приблизил к себе, пытаясь хотя бы ощутить ее дыхание на своем лице:

— Не плачь, милая, не нужно, уже все хорошо. Слышишь?

Она быстро закивала, а потом сама прижалась к моим сухим губам.

— Так-так-так, — послышался мужской голос, и Люба тут же отстранилась от меня, а я тяжело вдохнул, ощущая горечь от утраты тепла любимых губ.

— Клим, это доктор, который делал тебе операцию.

— Меня зовут Федор Николаевич. Судя по довольной улыбке, пациент идет на поправку.

— Дай Бог, — прошептала девушка, а доктор хмыкнул и, по моим ощущениям, подошел ко мне ближе.

— Ну что ж, Клим Андреевич, сделаем Вам перевязку.

— Федор Николаевич, Вы скажите, что конкретно со мной произошло, — попросил я, до сих пор не зная реальную причину того, почему я оказался здесь. Какой диагноз заболевания моих глаз?

— Знаете, в Вашем случае вообще точного диагноза нет, — доктор замолчал, а потом обратился к девушке. — Люба, извините, пока перевязка, Вам лучше выйти.

— Конечно. Я скоро, Клим, — и прежде, чем уйти, она снова наклонилась ко мне и коснулась губ в невинном поцелуе.

— Так вот, — продолжил Федор Николаевич. — Могу сказать одно, Вы родились в рубашке, Клим. Скажите, я, верно определил, Вы сразу потеряли зрение?

— Да, была жуткая темнота.

— Обычно такой симптом наблюдается при отслоении сетчатки, но в Вашем случае Вы ощутили и резкую боль, которая возникает при закрытоугольной глаукоме. Если честно, не знаю, что Вам помогло, любовь и вера вашей невесты или какое-то чудо, но мы вас спасли, а могло быть иначе.

— А Люба и есть чудо, — негромко произнес я, и добавил. — Невероятно, как все быстро произошло.

— Да уж. Болезнь не спрашивает.

— Спасибо Вам, доктор.

— Невесту благодарите, которая места себе не находила все это время. И позаботьтесь о ней, а то совсем никого не слушает, не ест ничего, худющая, мрак.

Я нахмурился, насколько это позволяла повязка, и пообещал себе проследить за Любой, ведь доводить ее до нервного истощения не собирался. А еще меня порадовал тот факт, что я ей не безразличен, ведь иначе стала бы она сидеть около меня сутками?

— Давайте приступим к перевязке.