Честная сделка - Кристина Леола (2019)

Благо хоть здесь было посветлее — свечи в настенных канделябрах горели через одну, отбрасывая пляшущие блики на жуткие картины, насколько мне известно, нарисованные Бруно Гантрамом. Глядя на них, я невольно поддерживала выводы Раджинманда о психическом расстройстве — нормальный человек, пусть даже застрявший где-то в самом начале своего развития, не станет изображать собак с человеческими головами и кукол, душащих людей.

Я поспешила убраться подальше и от картин, и от завываний и звона, и от собственного страха, который впервые за несколько лет решил выбраться из укрытия и явить себя во всей красе. Сердце билось в горле, точно птица в силках, ноги вдруг стали ватными, а на глаза навернулись слезы. Да что со мной такое?

«Надо переждать в лаборатории. Туда они не сунутся. Пересижу до утра…»

Я уже едва не свернула в библиотеку, где за обычным с виду книжным шкафом скрывался путь в подвал, в котором старый некромант и оборудовал лабораторию, как вдруг поняла… Это же не мои мысли! И чувства не мои. To есть не так: чувства как раз мои, но усиленные до предела извне, потому что меня такой ерундой не напугаешь. Демоновы призраки!

Пришлось на минутку остановиться, закрыть глаза и постараться выровнять дыхание.

О способностях старших слуг я узнала далеко не сразу и первое время приписывала странное поведение бегущих из дома живых людей последствиям сорванного ритуала. Но затем нашла краткие характеристики всех отобранных некромантом душ, и все прояснилось. Именно Лорэлея влияла на эмоции гостей, распаляя их до нужной температуры. И именно Аццо ненавязчиво вмешивался в чужое сознание, зарождая правильные с его точки зрения идеи и направляя поток мыслей в определенное русло. Катрин могла заставить любого потеряться во времени и растянуть минуты на часы или сжать целый день до секунды, а Джерт так ловко запутывал тропы и маскировал дом непроходимой чащей, что, пожелай он, и сюда бы вообще никто и никогда не сумел добраться. Только связанный с домом хозяин был огражден от этих даров, и потому прежде мне не доводилось испытывать их на себе…

Что ж, пренеприятнейшие ощущения. Но при должном настрое вполне можно отделить собственные мысли и чувства от насланных, чем я сейчас и занималась.

А ведь это наверняка расплата. Не столько за побег, сколько за целый день, который призраки провели на коротком поводке, чтобы я могла спокойно подписать договор и не переживать, что мэтр Штанге заблудится в трех соснах, а мэйн Рэйнер сбежит восвояси, роняя сапоги и воинские медали. Чего мне это стоило, лучше даже не вспоминать…

Немного успокоившись, я наконец открыла глаза и поняла, что каким-то образом очутилось в гостиной и почему-то не стою, а сижу прямо на полу и поглаживаю пальцами мягкий ворс ковра. Чашки со стола исчезли, и Рэйнера в кресле уже не было, зато его место заняла бледная до синевы Лорэлея. На коленях ее лежала раскрытая книга, в руке плавился огарок свечи, длинные пепельные волосы змеились вокруг головы, точно мы погрузились на дно озера. Старик Гантрам писал, что она утопленница, но такой я даму-библиотекаря видела впервые. На меня явно пытались произвести впечатление.

— И блудная дочь вернулась в родимый до-о-ом, — заунывно начала она, и я скривилась, предвкушая очередной шедевр. Изъяснялась Лорэлея исключительно стихами собственного сочинения, чем порой доводила меня почище игры в учгунжского заклинателя. — Рыдая, припала к отцовскому изголовью. И велено было высечь ее огне-о-о-ом. И сказано было: грех пусть искупит кро-о-овью.

В тот же миг ковер под моими руками вспыхнул пламенем, и я подскочила, каюсь, не сдержав визга.

Демонов дом! Демоновы призраки!

Заключенная в огненное кольцо, я вертелась на месте, пока не поняла всю бессмысленность сего действа. Розоватые, как персиковая кожура, языки пламени поднимались все выше, но не излучали ни капли тепла и тем более не обжигали. Сунув руку прямо в огонь, я пошевелила пальцами и заорала что было мочи: