Полёт феникса - Мария Архангельская (2020)

Отшумел тостами пир в честь официального заключения помолвки, даваемый отдельно для мужчин и женщин, так что главным человеком за столом в зале, где собрались мои гостьи, оказалась моя приёмная мать. Пролился на меня и мою семью дождь императорских подарков — Тайрен неукоснительно следовал обычаю. За два дня до бракосочетания были принесены жертвы перед поминальными табличками семьи Фэй, и в тот же день дым от шёлкового свитка с извещением о предстоящем событии улетел в дымоход Императорского Святилища Предков. И вот наконец настало, собственно, утро свадьбы.

Мои служанки волновались так, словно это им предстояло выйти замуж, а вот я была почти спокойна. В конце концов, я уже проходила через что-то подобное, и пусть теперь размаха и пышности будет побольше, но в остальном всё то же самое. С самого утра я чувствовала себя так, словно отправляюсь в дальнюю дорогу, и в каком-то смысле так оно и было. Пусть дворец находится лишь в нескольких кварталах от дома Фэй, но он — уже другой мир, который поглотит меня без остатка, и я никогда больше не вернусь даже к иллюзии обычной жизни.

Мои комнаты выглядели пустыми — всё, что я хотела забрать с собой, упаковали и отослали заранее, а остальное мне и не принадлежало. Быстрый завтрак, утренний туалет, и я с моими девушками села ждать. Немного позже прибыла принцесса Кауджун, с которой я наконец-то официально познакомилась на пиру в честь помолвки. Одевать невесту императора должны принцессы, но супруга гуна Вэня была единственной женщиной императорских кровей, так что ей и выпала эта честь. Если Великую старшую принцессу, как официально именовалась тётка императора, и коробило от мысли, что придётся прислуживать столь сомнительной особе, как я, она успешно это скрывала. Мы обменялись любезными замечаниями, и она села ждать вместе со мной. В доме было довольно тихо, все домочадцы застыли в том же напряжённом ожидании. И вот наконец до нас донеслись звуки труб. Из дворца прибыла торжественная процессия, привёзшая мне свадебный наряд.

Ах, что это был за наряд! Ярко-красный, многослойный, весь расшитый золотом, рукава спускались до земли, подол волочился по полу, лиф из-за вышивки был жёстким, как кольчуга, и весило платье не меньше. К платью прилагался парик — настоящее произведение искусства. Весь в золотых пряжках с переливающимися драгоценными камнями, с длинными шпильками, торчащими в стороны, как штыри, со свисающими подвесками, нитями бус и золотыми шариками, похожими на ёлочные. Как я и хотела, он был выкрашен под цвет моих настоящих волос, так что, когда это нагромождение узлов и косичек водрузили мне на голову, я смогла оценить, что было бы, если б Господь дал мне волосы получше. Передвигаться во всём этом великолепии можно было только медленным скользящим шагом, держа голову очень прямо, чтобы сооружение на ней, не дай бог, не поехало. А ведь мне ещё предстояло поклониться при объявлении императорского указа! Но и это было не всё. Сверху на платье надели что-то вроде наплечников из топорщащейся красно-золотой парчи. Каждый состоял из нескольких кусков ткани, сшитых между собой внахлёст и явно изображавших перья, а сзади к ним крепился плащ-шлейф, длиной в несколько метров. И во всю его длину распускал свой роскошный хвост феникс, символ императрицы. Мой символ — отныне и навсегда.

Последним аккордом на меня накинули тонкую и прозрачную красную вуаль. Просто накинули, никак не прикрепляя. Впрочем, она была такой величины, что её, пожалуй, следовало называть не вуалью, а покрывалом.