Полёт феникса - Мария Архангельская (2020)

За два дня до праздника мы с Тайреном, каждый в своём дворце, дали по праздничной аудиенции, после чего посетили Императорское Святилище Предков и Лучезарную гробницу за городом. От количества поклонов, которые пришлось положить, у меня разболелись мышцы спины и живота, как после хорошей тренировки в спортзале. Забавно, думала я, когда, вернувшись во дворец, наблюдала за игрой детей в саду, считается, что женщина, во всяком случае, знатная — создание хрупкое, к жизни мало приспособленное, даже сесть-встать без служанок не может. А с другой стороны — она должна выдерживать все эти обряды-ритуалы с поклонами и стояниями на ногах и на коленях, в тяжеленных парадных одеяниях и украшениях, тоже весящих немало. Вот и совмещай как хочешь.

Начало темнеть, с неба посыпались редкие снежинки, и я поёжилась, поправляя плащ с меховым воротником. Хотелось уйти в тепло, и я велела увести детей во дворец, хотя Шэйрен явно ещё не наигрался. Помнится, я в детстве тоже была куда менее чувствительна к холоду и с удовольствием гуляла зимой, а став взрослой, выходила только по необходимости. Прелесть зимних видов спорта и прочего времяпровождения на свежем морозном воздухе прошла мимо меня, как-то я даже Новый год в Финляндии с Гришей отказалась встретить, потому что предполагались гуляния под открытым небом.

— Матушка, а Шэйрен кусается, — пожаловалась Лиутар, отвлекая меня от мыслей о прошлом.

— Зови нянь или меня. Он ещё глупый, не понимает, что так нельзя.

— Почему глупый?

— Потому что маленький.

— Почему маленький?

— Потому что ещё не вырос.

— А почему ещё не вырос?

Сто тысяч почему, со вздохом подумала я. Нет, пожалуй, возможность переложить заботы о ребёнке на других — не так уж и плохо, что бы я там раньше себе не думала.

Празднования Нового года, он же день наступления весны, посвящённый богине плодородия Ниде, как и на Земле, начинались ближе к вечеру. Сперва следовало исполнить ещё один ритуал во дворе Дарования Победы, где император возжигал благовония для Небесного императора, прося благословения на будущий год. После этого ему должна была поклониться его семья, да только семьи той осталось раз-два и обчёлся — одна тётушка Каучжун, её муж гун Вэнь и их дети, да и те с натяжкой, ибо к роду Луй они уже не принадлежали. Принцесса, кстати, выглядела нездоровой и изрядно сдавшей со дня моей свадьбы, когда я видела её в последний раз. Она ведь старше Иочжуна, вспомнила я. Тайрен участливо спросил тётушку о самочувствии и о том, не лучше ли ей отправиться отдохнуть. Тётушка вежливо поблагодарила и выразила желание на обряд всё-таки остаться, но праздничный пир пропустить. Гун Вэнь попросил разрешения сопроводить жену домой, каковое разрешение ему, разумеется, тут же было даровано.

После обряда давалась передышка — можно было без помех подготовиться к главному пиру. Приставленные ко мне дамы весело щебетали, пока молчаливые в их присутствии служанки помогали мне надеть новое платье, окрашенное дорогущей пурпурной краской, именуемой "кровь гиббона". Ждал своего часа и заранее уложенный парик, сверкающий множеством украшений.

— Почему бы вашему величеству не воспользоваться драгоценной сурьмой, подаренной его величеством? Тогда ваши "чёрные мотыльки" станут ещё ярче.

Я хмыкнула. "Чёрными мотыльками" именовались брови, и мои своей чернотой до идеала явно не дотягивали. Впрочем, легче было сказать, что у меня до идеала дотягивало — ничего. Только в гробу я эту сурьму видела, если очень уж захочется, можно получить чёрную краску и без ядовитых компонентов.

— Её величество и так жемчужина дворца, — наставительно сказала другая дама. — Его величество никого больше не замечает. Наложницы пытаются выкрасить себе волосы в светлый цвет да сделать глаза пошире в надежде привлечь внимание государя. Но всё тщетно!

— Да, говорят, что…