Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс (2019)

Он поморщился и ответил, не поднимая головы:

— Обычный амулет.

"Дзынь."

— Ну, не совсем обычный, — он с досадой посмотрел на "часы", на Веру, она изобразила любознательные глазки и улыбку маленькой мерзости, он беззвучно ругнулся и положил карандаш, с лицом "как же вы меня задолбали, нате, подавитесь" достал из-под одежды амулеты, перебрал и предъявил Вере маленький металлический брусок на цепочке.

— Он из металла? — подняла брови она, остальные амулеты были каменными или стеклянными, все.

— Нет, это контейнер, — он еще более мрачно подцепил ногтем незаметное углубление и раскрыл брусок на коробку и крышку, а внутри коробки оказался сам амулет — ярко-красный камень в форме клыка, и это сочетание цвета и формы почему-то выглядело неприлично, но Вера продолжала смотреть на него во все глаза.

— A почему его так носят, в коробке?

— Чтобы не демонстрировать, — с легким раздражением прошипел министр, она раскрыла глаза еще невиннее:

— Почему?

Он смотрел на нее так, что она почти слышала стук, с которым где-то в глубине его черепа бьется лбом в стены его желание просто лечь на стол, положить на голову подушку и прикинуться, что никакого министра здесь нет. Ее невинный любознательный взгляд ставил рекорд выносливости, наконец министр собрался, вдохнул поглубже и медленно и мягко, как умственно отсталой, объяснил:

— Потому что открыто носить противозачаточный амулет — все равно, что написать цель своего визита к даме у себя ка лбу.

— Это плохо?

— Это неприлично.

— Тогда почему их не делают сразу замаскированными?

— Потому что в определенный момент дама может потребовать его предъявить, и она должна быть уверена, что это именно тот амулет, и что он исправен и заряжен.

— А дамы не могут носить свой?

Он все-таки схватился за голову, Вера на секунду прикусила губу, но изобразила незамутненное любопытство сразу же, как он на нее посмотрел.

— Вы не понимаете?

— Нет. Амулет действует только на мужчин?

— Амулет действует на возможность зачатия, у него большой радиус влияния, не имеет значения, на чьей он шее.

— Только на зачатие? А на инфекции?

— Только на зачатие.

— В вашем мире нет болезней, передающихся половым путем?

— Есть.

— И что вы с ними делаете?

— Лечим.

У Веры отпала челюсть. Министр сидел с постным лицом и излучал желание закрыть тему, Вера с трудом нашла свой голос и прохрипела:

— В смысле? Потом лечите, когда человек уже болен?

— Именно. Неизлечимых на данный момент уже нет, хотя лет десять назад это было проблемой. Но сейчас лечат все, быстро и эффективно, всякие любители гульнуть, вроде Эрика, лечатся чуть ли не каждый месяц, я даже включил это в общую страховку.

Вера сидела как громом пораженная, чувствуя, как вокруг нее вырастают стены инфекционной опасности этого мира, а она проваливается в яму между ними все глубже.

— Божечки, я умру девственницей…

Министр тихо рассмеялся, вздохнул, взял презерватив:

— А эта штука защищает от инфекций?

— Да, это самый надежный способ, практически стопроцентный. Без них ныряют в удовольствия либо люди, которым вообще наплевать на себя, либо давно сложившиеся пары, которые пипец как друг другу доверяют.

— Хотите сказать, у вас без вот этого ничего никогда не было?

Она забрала у него лот номер тридцать четыре, дрожащими руками подгребла блестящие квадратики к себе и кивнула:

— И не будет, никогда, у меня будет два секса в жизни, а потом я уйду в монастырь. Эти штуки не продаются.

Он с неуверенной улыбкой посмотрел на молчащие "часы истины", на Веру, потер переносицу и мягко сказал:

— Давайте поговорим об этом попозже.