Малая - Алёна Воля (2021)

Что хорошего мама видела от папы, вечно угождая и боясь слово лишнее сказать? Он с ней даже не разговаривал никогда нормально. Цедил слова как старый уголовник папиросный дым. Изменял ей. Оскорблял. Лона когда-то стала невольным слушателем родительской ссоры, которая навсегда врезалась в память. Почему навсегда? Да потому, что это был единственный раз, когда она услышала повышенный тон в сторону отца.

— Как ты мог, Ян?! Как ты мог?!

— Заткнись и лечись, я сказал.

— Я подам на развод. Сил моих больше нет! Сколько еще ты будешь по бабам бегать?! Почему я должна из-за тебя, кобеля по кожвендиспансерам околачиваться?!

— Рот закрой. Только попробуй. Узнаю — уйдешь босая на все четыре стороны. Детей не отдам.

— Ты себя слышишь? Это разве я тебе изменяю всю жизнь?! Это разве ты из-за меня ходишь с вечным свербежом между ногами?!

Послышалось какое-то движение, после чего глухой голос отца:

— Идем. Почешу как следует.

— Ян!

Дальше, судя по звукам — недолгая борьба. Что-то упало. Илона, заглянув в краешек окна, увидела, как папа целовал маму, зажав в угол. Она убежала оттуда и долго сидела в саду, закрыв уши. Ей было лет пятнадцать-шестнадцать, и все сказанное уже прекрасно понимала.

Почему мама мирилась со всем этим? И ее воспитывала на свое подобие! Хорошая жена — молчаливая и скромная. Не перечь мужчине никогда. Твое дело слушать. Доченька, остерегайся больших волосатых дядек. Береги честь для мужа. Откуда ты знаешь это плохое слово?

А потом появился огромный бородатый Вадим и мигом объяснил, что бояться-то нечего. И показал, как это сладко.

Голова шла кругом. Очень тяжело выбираться из трясины, в которой сидела годами и успела пустить корни.

В среду ближе к вечеру Марк позвонил сам. Сообщил, что Саша сейчас в больнице. При слове «кардиология» Лонка застыла. Порывалась было поехать после работы туда, но ей было сказано железным тоном, что сегодня беспокоить больную не надо.

В четверг столкнулась там с Разумовским. Она выходила из лифта с большим игрушечным зайцем в руках и чуть не споткнулась, встретившись с его взглядом.

— Привет. — От неожиданности застыла глядя в темные глаза.

— Привет. — Ответил сухо и сделал шаг в лифт.

Болезненно дернулось сердце в груди. Руки онемели. В один миг надежда на чудо разбилась вдребезги.

Саша выглядела вполне нормально. Бледновата немного, но в больницах, по мнению Илоны все становятся такими. Брат чмокнул ее в щеку…

Их обручальные кольца она заметила не сразу. Минут, наверное, через десять.

— Ого… — протянула, прервав стандартную в таких местах беседу. — Вас… можно поздравить?

Чувство обиды комком скрутилось в горле.

— Да. — Неуверенно улыбнулась Александра.

— А когда вы успели? — не зная радоваться или расстраиваться, спросила в ответ.

— Вчера…

Лона перевела взгляд на брата. Поднялась. Горечь мигом распространилась на всю грудную клетку.

— Это поэтому ты запретил мне приехать? Я бы помешала, да?

Тот тяжело вдохнул, явно обдумывая ответ, но драгоценные секунды ее терпения иссякли раньше.

— Поздравляю, Марк. — Взглянула на новоиспеченную невестку. — Саша. — Улыбнулась натянуто, кивнув головой. — Извините, что побеспокоила. Этого больше не повторится. — Развернувшись, пошла к выходу из палаты.

— Илона, подожди!

Оклик проигнорировала. И без того расшатанная нервная система сбоила. Ей было так плохо и больно, что слушать какие-либо объяснения не хватило бы сил.

Брат догнал в коридоре.

— Лона! — схватил за локоть.

— Что? — освобождаясь, посмотрела прямо.

— Погоди. Дай все объясню.

— Не надо, Марк. Это было твоим решением. А я, как и подобает бабе, должна молча проглотить обиду. Да?

— Что ты несешь?

— Желаю счастья. — Пошла дальше. Подошла к лифтам и нажала кнопку вызова.