Малая - Алёна Воля (2021)

— Знаете, мне уже двадцать восемь лет, а я жизни не знаю. Как под колпаком жила все годы. Пока был жив отец — ограничена во всем. Мама… в вечном услужении… а я не хочу так!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Неужели он никак не проявил свою сущность за столько лет?

— Нет. Все было иначе. Да и возможности попросту не было. Появлялся на ночь. Мы практически не разговаривали. — Лона нервно почесала лоб. — Мне сейчас высказывают, что я изменилась. Но и он тоже! Просто для остальных это не заметно, потому, что их не коснулось. Странно…

— А в чем ты изменились?

— Стала говорить то, что думаю. Перестала прогибаться. Мне одна девушка объяснила, как выгляжу со стороны. Притом буквально несколькими фразами. Плюс ко всему, накапливалось внутри. Пять лет ждала. А потом узнала, что он решил прекратить наши встречи. С легкостью, как будто речь шла о выбросе старых ботинок.

— Но не прекратил же.

— Да. Потому, что я сделала это раньше него. Объяснив, что больше не намерена просить милостыню. Годами, словно попрошайка стояла с протянутой рукой. Подбирала крохи с барского стола. — Голос у Илоны осип. — В итоге своим решением задела его самолюбие. Дальше вы знаете.

Алевтина Васильевна долго думала. Потом предложила продолжить прогулку.

— Илона, ты только не обижайся. Я скажу очевидное. Мне даже странно, что никто до этого тебя не просветил. — Она откашлялась. — Если бы Вадим не хотел, то не приезжал бы столько лет… к тебе. Ни один мужчина в здравом уме не будет спать с женщиной из жалости.

— Не знаю. Наверное, вы правы, но собирался бросить. Даже слово дал брату.

— Я понимаю твое желание поковыряться в ране, которая еще не зажила, но толку это не принесет. Ты страдаешь из-за ущемления гордости, о существовании которой и не подозревала. Отпусти. Будет только больно и никакого проку.

Лона печально улыбнулась и кивнула в знак согласия.

— Пожалуй, да.

— Подумай лучше на другую тему. Подведи итоги.

— Не совсем понимаю… — Ила нахмурилась, пытаясь сообразить, к чему клонит ее собеседница.

— Во-первых, следует выработать для себя тактику поведения. Твой поступок мог задеть его самолюбие. Разве нет? Будет ли он добиваться тебя после этого? Или попросту уедет в Литву.

Илона остановилась как вкопанная.

— Так же необходимо сосредоточиться и понять есть ли возможность наладить отношения с Вадимом в том ракурсе, который был бы приемлем. Это, во-вторых. Ну и в-третьих найти в себе смелость и силы говорить вслух о том, что не устраивает. Всегда. Без этого никак. Или же придется прятаться всю жизнь.

Разумовский ехал домой, обдумывая разговор с Марком. Причин побега Малой он не понимал и попытался как можно искреннее объяснить это брату.

— Да, бл@, знал бы — сказал уже! Все нормально было! Мы обсуждали переезд! Чуток повздорили из-за ее работы, но разошлись миром! Не могла же она из-за этого слинять!

— М-да. Ладно, не кипятись. Придумаем что-нибудь.

— Ты местонахождение ее можешь глянуть?

— Уже. Ай-пи адрес — Нидерланды.

— Че?!

— Блокиратор поставила. — Марк откинулся на кресле, задумчиво глядя перед собой.

— Да понял я… — Вадим скривился.

— Рано или поздно проколется. Сейчас сидела на фоне дивана. Сзади несколько картин. Судя по рамам — не дешевых. Значит, живет у кого-то, а не снимает. Интересно. А что, если и не уезжала никуда? Надо прошерстить знакомых. Хотя, она и не общалась толком ни с кем. Близких подруг никогда не водилось.

— Не дешевых, говоришь? Дубов — любитель антиквариата. — Разумовский подхватился от этой мысли. Встал, отошел к окну. — Прибью!

Марк хохотнул в кулак.

— Не надо Вадь. Дуб нам не по зубам. А если и по зубам — то челюсти вывихнем. Оба.

— Не его. Шкуру с нее спущу! А потом и его закопаю!