Полюби меня такой - Маргарита Климова (2020)

И это оказывается большой ошибкой. Подходит сзади, разворачивает, обнимает, что-то шепчет. А я плачу, погружаясь в его тепло и нежный шёпот. Он гладит по спине, и я таю, расплываюсь безмозглой лужицей. Хватает за волосы, оттягивая голову, заставляя смотреть в его глаза, и я тону в водах Доминиканы, горю в её палящих лучах, пытаюсь вздохнуть раскалённый воздух и не могу себя найти. Навязчивая мысль дотронуться, провести дорожку от виска к губам, лизнуть шею и зарыться в волосы.

И ни каких посторонних мыслей. Всё кажется таким правильным, таким нужным. Поцелуй, еле цепляющий губы. Не могу пошевелится. Не могу издать ни звука. По инерции приоткрываю рот, пытаясь словить невесомый выдох, и получаю его ураганом, сминающим, кусающим на грани боли и удовольствия. Требовательные пальцы, дразняще поглаживающие складочки, мой стон, умоляющий о продолжении и скручивающаяся спираль где-то внизу живота, выворачивающая ноги от невозможности терпеть. Пальцы, погружённые в меня, не снимают этой тянущей боли. Потребность чего-то большего, резкого, жёсткого маниакально терроризирует разум. Не замечаю, как оказываюсь на столе, требовательно раздвигаю ноги, впиваясь ногтями в плечи, и умираю от дикой наполненности, от бешенного темпа. Несколько секунд, и спираль взрывается, подбрасывая и проникая во все части тела, до звёзд в глазах, до полной дезориентации.

И всё ведь хорошо! Всё ведь так как должно быть! До тех пор, пока я не понимаю, что и с кем натворила! Пока эйфория не перетекла в жуткую, чёрную боль в груди. Мы что-то кричим друг другу, не цепляющее мой разум. Звон разбивающейся чашки, гнев в глазах напротив и грохот от закрывающейся двери. Отрезвляет окончательно.

Иду в детскую комнату, ложусь на диванчик, подтягиваю колени к груди, в которой пустота вытесняет боль. Больше нет слёз и сожалений. Я устала себя жалеть. Я устала жить несчастливой. Что-то сломалось с той спиралью. Надеюсь не я.

Глава 3

Джейк

Утром просыпаюсь на нуле. Зачем я наговорил Марине гадостей? Не уверен, что она теперь подпустит меня к себе. Месть больше не волнует. Мне нужна она. Ведьма, давшая вкусить и приворожившая.

На кухню вытягивает запах свежесваренного кофе. Отец с крошкой Ди на руках, Дарья с тёплой улыбкой, готовящая завтрак и щебечущая мужу нежности.

— Доброе утро, — вяло протягиваю, садясь за стол.

— Доброе утро, Джейк! — радостно встречает Дарья. Чем больше с ней общаюсь, тем меньше хочется называть её медведицей. Она всасывает в семью, как в болото, своей добротой и сиянием. — Что будешь завтракать? Омлет, каша, блинчики?

— Спасибо. Только кофе, — отказываюсь от пиршества.

— Зря сынок, у Даши охрененные блинчики с творогом, мясом и курицей с противной зеленью, — соблазняет отец.

— Дурында! Не с противной зеленью, а со шпинатом, — легонько шлёпает мужа полотенцем по плечу.

— Потише женщина! — восклицает папа. — Я ребёнка чуть не уронил от твоего удара!

Дарья с улыбкой качает головой и ставит передо мной кофе и тарелку с блинами. От аромата желудок пищит серенады.

— Какие самые вкусные? — спрашиваю, нацелясь на тарелку.

— Все пробуй, — отвечает Даша, ставя еще две тарелки и сметану.

Блины действительно крышесносны. Хрустящая, поджаренная корочка и нежная, сочная, начинка внутри. Мне начинает нравиться в этом ледниковом периоде. Только душа рвётся в квартиру ниже на два этажа. Заставляю себя сидеть на месте, запивая нетерпение горечью кофе.

Позавтракав, едем с отцом в офис. Пол дня пролетает в огромном объёме информации. Секретарша Лиза, приписанная мне с щедрой руки отца, с задолбанным видом таскает папку за папкой. От летящей походки с обширной восьмёркой не осталось и следа. Глядя на её шпильки и согнутые от усталости колени, у самого болят ноги. Пытаюсь встать и помочь ей, но отец останавливает: