Он обхватывает руками мою талию и прижимает губы к моим.

— Я уверен, что через неделю ты все еще будешь думать, как «нормально» это было.

— Может быть.

Обнимая меня чуть-чуть сильнее, он вздыхает.

— Что самое ужасное могло бы случиться, если бы ты осталась со мной еще на четыре дня?

Я открываю рот, чтобы сказать «ничего», но останавливаюсь.

— Чувства.

Не понимая последствий этого, он целует мой лоб и шепчет:

— Я был бы не против, — и затем дает мне уйти.

Я разворачиваюсь и ухожу от него, но останавливаюсь и оглядываюсь через плечо.

Блейк выглядит совершенно растерянным и расстроенным, но скрывает это за улыбкой.

Я вздыхаю и подхожу к нему снова, обхватывая руками его шею, и целую его так, как он целовал меня много раз до этого.

— Спасибо тебе за все.

— Ты всегда говорила мне это, — Блейк отстраняется и пропускает пальцы сквозь мои волосы.

— И?

— И если ты все еще планируешь бросить меня, предлагаю тебе сделать это сейчас, потому что иначе я утащу тебя домой в течение двадцати секунд.

— Прощай, Блейк, — я медленно отпускаю его и следую к стойке регистрации, оглядываясь назад каждые несколько секунд и проверяя, что он все еще смотрит на меня, пока не перестает.

По какой-то причине в моей груди скручивается узел, и я не могу ничего поделать, но чувствую, что совершаю огромную ошибку.

— Добро пожаловать, мисс Уэстон, — говорит служащий за стойкой регистрации, когда протягивает мне мой посадочный талон. — Счастливого полета.

Я снова смотрю через плечо, говоря себе, что если Блейк еще там — это должно быть какой-то романтичный знак, но его там нет. Никого нет.

Вздыхая, прохожу без инцидентов через охрану. Никаких случайных сигналов тревоги, нет агентов безопасности раз за разом опорожняющих мою сумку, и, к сожалению, никого, от кого бы я спешила улететь в этот раз.

К тому времени, как я захожу, почти все уже на борту.

— Наслаждайтесь первым классом, мисс Уэстон, — женщина сканирует мой билет и улыбается.

Я говорила Блейку, что мой билет домой был эконом-класса и что мне не нужно улучшение, но он все равно сделал это. Хочу написать ему сообщение, игриво ругая за это, но не могу.

Я не хочу производить неправильное впечатление.

Мы уже попрощались.

Застегнув свой ремень безопасности, я смотрю в окно. Я почти ожидала, что Блейк в любую секунду поднимется на борт и скажет: «Я решил, что хочу трахнуть тебя и в Нэшвилле тоже», но никто не занимает место возле меня.

— Дамы и господа на борту рейса номер 318, основные двери будет закрыты в течение двух минут...

Я постукиваю ногой в ожидании, все еще храня одну и ту же надежду.

— Основные двери кабины закрыты. Пожалуйста, выключите все личные электронные устройства, пока мы не достигнем нужной высоты.

Вздыхая, я закрываю глаза и откидываюсь на кресле. Лицо Блейка сразу появляется в моей голове, и я точно знаю, что сделала большую гребаную ошибку.

Я могла остаться еще на четыре дня...

***

Я обхожу выдачу багажа и сразу иду на выход к эскалаторам.

Когда спускаюсь, вижу Дэвида, стоящего в очереди с другими владельцами табличек. Он написал «Пир-Пир» красным маркером и нарисовал под надписью то, что кажется языком и влагалищем.

— Серьезно? — я вырываю у него табличку и ударяю его по руке. — Почему мы с тобой друзья?

— Понятия не имею, — смеется он, забирая мою сумку. — Как прошли последние дни поездки? Пожалуйста, давай без всех секс-историй, пока я не надел наушники.

— Было нормально.

— Нормально? И все?

— Да.

— Что случилось со всеми волнениями на тему «О, боже, его член в самом деле поместился у меня во рту»?

— Серьезно, Дэвид? — качаю головой. — Я наслаждалась этим. Мы занимались сексом снова и снова. Ох, и мы смотрели несколько ужастиков в промежутках, когда он готовил для меня.