Мы слишком разные - Рейчел Хиггинсон (2021)

— Разве это много?

Он постукивал по рулю, а его машина с рёвом прорезала поток машин. Он ехал по дороге с твёрдой решительностью и быстротой молнии — точно так же, как мне казалось, он делал всё в своей жизни. Например, пожимал плечами — он просто приподнимал их и быстро опускал.

Машина остановилась на красном свете. Он опять повернул голову, на его лицо падали золотые и красные полосы от света фонарей, неоновых огней зданий и блеска тротуара.

— Я согласен с тобой. Молли Маверик, ты заслуживаешь мужчины.

Ожидая, что он уточнит, какого мужчины я заслуживаю, я издала удивлённый смех.

— Любого мужчины, даже старого?

Он бросил на меня раздраженный взгляд.

— Мужчины, Молли. Не мальчика. Не извращенца. И не свидания в слепую, где человек не может увидеть разницу между невероятно умной, необычайно красивой женщиной, сидящей напротив него, и случайной связью на одну ночь.

Его слова уменьшили какую-то непостижимую боль внутри меня. Они были словно бальзам на рану, о которой я не знала.

Так и есть. В этом и была вся суть проблемы. То, о чём я так переживала. Источник моего расстройства и зависти по отношению к Вере.

Я хотела мужчину. Не в гетеросексуальном смысле. Но, как и сказал Эзра, я хотела мужчину. Не мальчика, который притворяется мужчиной. Не озабоченного перевозбуждённого козла, который только и хотел секса на одну ночь. Не парня, который боится звонить мне по телефону, или взять мой номер, или заплатить за обед, если счёт оказался большим.

Я хотела мужчину, который всё ещё верил в благородство. Я хотела сильного, дееспособного партнёра, который мог бы защитить меня, укрыть меня от забот и всегда-всегда делать как лучше для меня.

Может быть, это делало меня старомодной и несовременной или чем-то подобным, но это была правда. Я устала играть в игры, которые меня никуда не вели. Меня вымотали приложения для знакомств и возможности, которые оканчивались неудачей. Я замучилась постоянно встречать Не Того, и опять Не Того, и опять Не Того.

Я была свидетелем нынешних отношений Веры. Я видела, что это могло быть что-то особенное. Киллиан дорожил ей. Он думал о её потребностях в первую очередь и изо всех сил старался сделать её счастливой. Конечно, они всё ещё ругались и учились жить вместе, и ей это было нелегко. Но он уважал её, и любил её, и она чувствовала себя любимой.

И я хотела того же. Не то, чтобы я завидовала тому, что у Веры есть Киллиан. Я завидовала тому, что есть у Веры и Киллиана, потому что я так сильно хотела этого для себя.

До того, как они познакомились, я не очень верила в отношения. Мои родители ненавидели друг друга. Папа Веры провёл всю жизнь, страдая и оплакивая свою умершую жену. У меня не было красочных примеров настоящей любви, пока Вера не встретила Киллиана. Увидев, что это реально, во мне проснулся какой-то зверь, жадный до любви.

Меня уже не могли удовлетворить обычные свидания и бессмысленные встречи на одну ночь. Я уже не могла ждать своего двадцатилетия или тридцатилетия, или жить всю мою оставшуюся одинокую жизнь, как будто это не имело значения.

Это имело значение.

Я имела значение.

И я заслуживала отношений с кем-то, кто тоже в это верил.

Но я не могла рассказать ничего из этого Эзре. Поэтому я сказала:

— Ты едва меня знаешь.

Завернув на тихую улицу, вдоль которой росли деревья, он заехал на стоянку Киллиана, и, помолчав с минуту, сказал:

— Мы дружим с Киллианом с детства. Я знаю его дольше, чем свою сестру. Спроси его, ездил ли он когда-то в моей машине.

Он помолчал, а потом добавил:

— Может быть, я всё ещё тебя не знаю, но мне бы хотелось. Мне хотелось бы знать тебя всю.

Затем он вышел из машины, обошёл её и открыл мне дверь.

Скептик встретился с рыцарем.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним. И до конца своей жизни вечера анализировать в своей голове то, что он имел в виду.