Всё, что нужно для счастья - Евгения Стасина (2019)

- А я почём знаю? - мельницу видела, школу, которая вряд ли функционирует... А что касается их досуга - для меня это такая же неразведанная территория. - Но даже если и есть, нам домой нужно. Некрасову уже не терпится установить отцовство.

- С чего взяла? - Вера замедляет шаг и, обернувшись через плечо, поглядывает на меня через тёмные стёкла Полароидов. И чего удивляется, глупая? Словно без моего ответа сама не понимает.

- А зачем, по-твоему, он приехал?

Не просто же так, ещё и после работы. А он точно домой не заезжал - мне ли не знать, что он так только на выездные съёмки наряжается? Свадьбы щёлкать, юбилеи, корпоративы.

Перекладываю пакет в другую руку, и сама не замечая, что давно вырвалась вперёд, да всё слежу, чтобы ненароком не вляпаться в грязь белой подошвой. А позади тишина. Ни шагов Веркиных неслышно, ни шороха листвы, отодвигаемой сестрицей... Заснула, что ли? Или... плохо ей? Холодею, едва не налетев на огромный камень, и разворачиваюсь, тут же громко выдыхая.

- Ты чего? - издевается, похоже! Руки на груди сложила, носом кроссовка бьёт по земле и на меня таращится:

- Да вот думаю: в кого ты у нас такая дура? - ещё и обзывается. Снимает очки, цепляя их за ворот футболки и, нагнав меня размашистыми шагами, деловито резюмирует:

- Нужно ему это отцовство, как телеге пятое колесо. Думаешь, он за Соньку печётся? Дудки. Тут любому понятно, что прикатил он из-за тебя.

- С чего взяла? - не верю, а любопытство впереди меня идёт.

- Я же не слепая. Любит он тебя, Вась. Потому и терпит твои дрянной характер.

Вон оно как... Ещё одна. Чары, что ли, Некрасов, на всех баб накладывает? То Антоновна на этом же самом месте мне о его любви пела, теперь и Вера туда же! Приятно, конечно, и даже сердце радостно в груди прыгает, только...

- Бред это. Не любит, - хоть и пытался меня убедить в обратном. - Он просто всегда о детях мечтал.

Не меньше меня, пожалуй. Да что уж - раз в десять сильнее. Ведь если я в конечном счёте сдалась, решив больше не испытывать судьбу дорогостоящими процедурами, то он молча лелеял в себе надежду. До того самого вечера, когда впервые не бросил невзначай, что мы ещё суррогатное материнство не пробовали. Так разве странно, что он не стал ждать и решил поскорее воссоединиться с недавно обретённой дочерью?

- Хотел не хотел... Один чёрт, Васька, мужик по тебе сохнет. Я ещё в хосписе заметила, как он на тебя глазеет. Так, будто ты плитка шоколада, а он диабетик.

- Или я тётка его ребёнка, и теперь до конца дней буду отравлять его жизнь своим присутствием. Всё, точка. И кепку надень, ты, похоже, уже перегрелась.

А нам ещё на берегу минимум час коптиться. Я же сестру знаю - она, если до воды доберётся, будет до победного бултыхаться. Тем более что поблизости ни души, а значит счесть её сумасшедшей моржихой, кроме меня, и некому.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Максим

Чёртово сено. Чёртовы комары. И чёртов пёс. Он злит меня даже больше, чем жужжащие над ухом насекомые, ведь от них только шум, а от Макса ужасная вонь, наверняка навеки впитавшаяся в мои щёки.

- А ну пошёл! - спихиваю с себя любвеобильное животное и, брезгливо утерев рот рукавом, сплёвываю на пол. Нужно было его вчера Васе отдать. Пусть бы ей досаждал своими поцелуями.

Сажусь, на импровизированной кровати, только сейчас осознав, что позабыл закрыть балдахин, и, бегло осмотрев свои брюки, вымученно стону в голос. Хана моему костюму. А он у меня парадно-выходной, как и рубашка, которая особенно дорога моему сердце уже тем, что это последний Васин подарок. Вот что значит полениться переодеться!

В щели в стенах уже льётся тёплый утренний свет, и недолго думая, я прямо так - утыканный соломой, как ёж - выглядываю во двор.

- Встал? Так и знала, что мой старик поленится и одеяло тебе не даст. Как спалось хоть?