До упора наполняю лёгкие вечерним воздухом и, поборов дурное предчувствие, к крыльцу иду...

- Шампанское? - а бывший муж светится как новогодняя ёлка! Как бы дать ему по этой смазливой физиономии... Но нельзя.

- Мартини, - цежу вместо этого и, вручив ему свою джинсовку, в гордом одиночестве пробираюсь между танцующими.

Танцы так танцы. Надеюсь, как это делается, я не забыла...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Максим.

Мартини... Тут ни первого, ни второго нет. На выбор лишь три сорта пива, и те в полторашках. Да и торгуют ими из-под полы — дом культуры всё-таки. Буфет закрыт, а значит, даже коньяка нам не видать.

- На, - протягиваю Васе пластиковый стакан и опускаюсь на деревянную лавку, в разгар веселья привлекающую лишь нас. Местные вовсю отрываются, а мы и двух слов друг другу не сказали.

- Другого ничего не нашлось?

Видите? Колючая как ёж. Брезгливо косится на стакан, крутит его в руках, набираясь смелости попробовать, да так и ставит рядом. Отлично, чувствую, поговорить нам не светит.

- Здесь тебе не ресторан с винной картой. Хотя на окраине, говорят, закусочная есть. Хочешь, туда пойдём?

Там хотя бы орать не придётся, чтобы она мой вопрос услышала.

Жду, пока она обмозгует, но стоит ей всё же пригубить пенного, понимаю - откажет. Ей так комфортнее. Вроде вместе сидим, а болтать необязательно. И на кой хрен я Веру послушал? Сам же решил точку поставить, а нет, припёрся!

- Ты, Максим завязывай давай.

- С чем?

- С этим вот, - бывшая жена неопределённо крутит указательным пальцем в воздухе, а я с тоской на её безымянный пялюсь. Голый он, как и мой. - Ни на какие свидания я с тобой не пойду.

- А я и не зову.

- Зовёшь. Думаешь, я не понимаю, что вы с Верой задумали? Концерт этот, пиво, прогулки под луной. Думал, посидим рядышком, поглазеем на сцену, и после парочки танцев я про всё на свете забуду? Так нет. Помню. Всё помню. И Вишенки, и как ты Верке на меня жаловался.

Жаловался... Погодите...

- Она растрепала? - и сам того не замечая, сильнее положенного сжимаю стакан, но даже бровью не веду, когда белая густая пена, перевалившись через край, капает на мой ботинок. Обескуражен, что ли? Развела меня Вера как мальчишку и тут же сестре доложила!

- Подслушала, - хотя нет, тут всё куда серьёзней. - И знаешь что? Плевать мне на ваши планы. Не прощу я тебя и точка. Так что можешь не стараться привить мне чувство вины - я тебя под Вишенки не подкладывала.

Так разве я пытался? Её виноватой выставить? Только рот открываю, а Вася уже так во вкус вошла, что при всём желании слова не вставишь:

- И если уж начистоту, судя по твоим откровениям, ты мне должен спасибо сказать. А то неизвестно, сколько лет тебе бы пришлось меня терпеть! Мегеру и скандалистку! Ведь где это видано, чтобы жену запах чужих духов не устраивал?! Некоторые и за меньшее мозги выносят, и ничего - мужики не бегут утешения в чужих объятиях искать!

- Я тоже не бежал, Вась. Да чёрт, - ерошу волосы на затылке и даже в этом гомоне голосов и посредственного пения неизвестной мне вокалисты, слышу горький смешок, что вырывается из её груди. - Если б ты не ушла, я бы никогда себе подобного не позволил...

- Как мило! Что я нянька тебе, чтобы по пятам ходить и от всяких глупостей ограждать? Хватит! Смотреть на меня, прошлое ворошить... В город вернёмся, фамилию сменю, чтобы забыть тебя как страшный сон. А сестре моей передай, что если так за Сонькино будущее переживает, пусть тебе другую невесту подыщет. Хоть с вишенками на заднице, хоть с кельтским крестом на груди! А я умываю руки. И вот ещё, - пихает мне свой стакан, встаёт, нервно одёргивая платье, и, взбив пальцами причёску, на танцпол косится, - здесь мы поодиночке. Если Вере дурь в голову ударила, это вовсе не значит, что я тебя терпеть должна!