Всё, что нужно для счастья - Евгения Стасина (2019)

Выдвигаю на середину зала все три Сонькины коробки и принимаюсь суетливо ковыряться в содержимом. Одна до отвала забита детской обувью, в другой чёртов пластилин, который я так и не удосужилась выставить на видное место, а в третьей... Альбомы, просто Сонькины снимки, стопочкой сложенные в мятый целлофановый пакет, какая-то шкатулка, внутри которой я нахожу бирку из роддома и ярко-розовый браслет с Веркиным именем. Всё как положено в нормальных семьях... Ну разве ответственная любящая мать (а судя по привезённому Веркой барахлу, она именно такой и была) станет просто так бросать собственного ребёнка?

Раздумываю над этим с минуту, а стоит наткнуться на папку с необходимыми мне документами, всё больше убеждаюсь, что нет: внутри медицинской карточки и впрямь есть блокнот с хомяком на обложке. И отрубите мне голову, если я не права - Вера подошла ко всему ответственно. Даже рацион для Соньки расписала! Завтрак — каша (овсяная или рисовая), на обед непременно суп (любой, кроме ухи и борща, потому что ребёнок их просто терпеть не может), на ужин плов, котлеты или сосиски, с припиской рядом, чтобы часто её колбасой не кормила - вредно. Целая страница, посвящённая сладостям, из которой я узнаю, что она просто обожает молочные батончики. А в завершение напоминание - раз в полгода посещать стоматолога.

Я готова расплакаться, честно. Во второй раз за сегодняшний день я хочу выть от тоски и страха, но вместо этого трясущимися руками фоткаю перечень необходимых лекарств, которые Вера советует иметь под рукой. Отсылаю снимок Некрасову и подползаю к стене, опиревшись на которую сижу вплоть до его возвращения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он проходит в гостиную, не сразу замечает меня в углу, а стоит нам встретиться взглядами, подходит ближе и присаживается на корточки, опуская на пол внушительный пакет с логотипом местной аптеки.

- У неё аллергия на клубнику, - глотаю слёзы и даже не возмущаюсь, когда горячая мужская ладонь стирает с моей щеки влажные дорожки. - И ей нельзя мучное из-за проблем со стулом... Я ведь могла её убить. Пичкать ещё неделю булками или довести до реанимации, накормив ягодами... Я не смогу, Некрасов!

- Сможешь, - он, как никогда серьёзно, заглядывает в мои тронутые слёзной пеленой глаза, и какое-то время просто рассматривает карие полоски на радужке. - Ничего страшного не случилось. Сейчас дадим ей сироп...

- Да не в сиропе дело, - отвожу его руку от своего лица и с трудом выпрямляюсь на ватных ногах. - Видишь, Вера сложила всё: её документы, все её фотографии... Господи, она даже детские рисунки мне отдала!

Подхватываю из кучи бумаг мазню с припиской сестринской рукой "Сонечка, 2 годика" и упрямо качаю головой.

- Такое чувство, что она не планирует возвращаться. Макс, вдруг она и впрямь во что-то вляпалась? Я тут себя жалею, а мою сестру, может, уже прибили в какой-нибудь подворотне?

Ведь она любит Соню! Каждая мелочь из этих коробок об этом криком кричит. И в письме не врала: просто так на мой порог она бы никогда не пришла. Ведь столько лет молчала, так что мешало и дальше скрывать от меня правду?

- Я поеду, ясно? - хватаю протянутый мне сироп и вновь возвращаюсь в кухню. А бывший муж идёт следом. - Может быть, ей нужна моя помощь. А если она съехала, хотя бы с соседями поговорю... И можно Соню ещё расспросить, вдруг она слышала что-то, чему в силу возраста не придала значения?