Всё, что нужно для счастья - Евгения Стасина (2019)

Многого... К примеру, татуировки на левом боку больше нет. Я её не пощадила - Максим изменил мне, а я убрала с тела клеймо, четыре года красующееся где-то под сердцем. И бельё... Я же на время прекратила поиски своего суженного, так что привычных для бывшего мужа кружев давно не ношу. Так давно, что любимые им белые комплекты наверняка пожелтели, заброшенные вглубь бельевого комода. Господи, да я и впрямь близка к званию старой девы! Кошка, собака и хлопок, обтянувший бледную задницу...

- Можно вопрос? - я мрачнею от всплывшего в мозгу откровения, а когда-то любимый мной мужчина, взирает на меня из-под солнечных очков, съехавших с макушки на переносицу. Чего это он так загадочно на меня таращится?

- Валяй, всё равно ведь не отстанешь, - тем более что тишина мне порядком поднадоела. Выпрямляюсь на кресле, готовая к любой пошлости, которую может родить воспалённый Некрасовский мозг, а он объезжает выбоину на асфальте и заставляет меня задохнуться:

- Ты уже нашла мне замену?

Вот оно! Не прошло и недели, как он вдруг сообразил, что я, вообще-то, женщина в самом расцвете сил!

- А тебе-то что?

- Ну, как... Мы ведь не чужие. Я переживаю, свяжешься не пойми с кем...

- Ну, да, это я могу. С одним даже пять лет прожила, - бросаю ехидно, теперь всерьёз жалея, что превратила себя в затворницу, и старательно ухожу от ответа. - Не твоё дело, ясно? Я же в твою постель не лезу.

-А зря, для тебя в ней всегда найдётся место. Почётное, Вась...

- Как мило, - улыбаюсь и словно ребёнка тискаю его за щёку. - Но я, пожалуй, откажусь. Не хочу наступать на одни и те же грабли дважды.

У меня и так шишка размером с куриное яйцо. Что же, ждать когда я ими голову размозжу? Нет уж, увольте.

- Хочешь, Некрасова, - Макс перехватывает мою ладошку и, словно имеет на это право, переплетает мои пальцы со своими. Поглаживает, развалившись на водительском кресле, и ослепляет меня белозубой улыбкой. - Иначе не села бы в машину.

Мои пальцы огнём горят, а лицо пылает праведным гневом:

- Немного ты на себя берёшь? - руку одёргиваю и грубо возвращаю ему термос, до сих пор лежащий на моих коленях. - Если бы не Соня, я бы к тебе не пришла. Да я о тебе уже думать забыла, ясно?

- Ясно, - кивает серьёзно, но через мгновение вновь растягивает губы в улыбке. - И пса назвала в мою честь, чтобы гонять его по квартире.

Ну вот! Не дурак же!

- Только и тут вышла накладка: сколько пар твоей обуви он уже сгрыз?

- Три...

- Видишь? А ты всё равно с него пылинки сдуваешь.

- Господи, ещё скажи, что причина моей к нему любви в его кличке.

- Отчасти, - кивает, а я глаза пучу: ну не дурак ли? Взрослый мужик, а несёт такой бред!

Отворачиваюсь к окну, не желая продолжать этот странный диалог, и безо всякого интереса слежу за мелькающими за стеклом домами. Похоже, мы въехали в город.

- Ты меня любишь, Вася, - сказал, как отрезал, и даже мой возмущённый вздох его не смущает. - И хотя бы себе не ври, свидетельство о разводе ничего не меняет.

Ну и самомнение... Все эти его модельки виноваты - заглядывают ему в рот и сбрасывают платья по первому зову! Только вот незадача, я не они.

Расправляю плечи, стягиваю кроссовки и забираюсь с ногами на сиденье, прекрасно зная, что он этого жуть как не любит. Ни фантиков от шоколадных батончиков, ни песка, который непременно нужно стряхнуть прежде, чем залезть в салон его внедорожника. Чёртова неженка.

- Нет, не люблю. Но если тебе нравится думать, что весь этот год я только и делала, что рыдала в подушку — удачи. Тяжело же, наверно, осознавать что тебя забыли.

По себе знаю, он ведь наверняка недолго страдал. И то, если и переживал, то об этой тачке, на которой я оставила корявенькую прощальную записку. Её подрихтовали и всё: будто не было Василисы Некрасовой в его жизни.