Всё, что нужно для счастья - Евгения Стасина (2019)

А я поэтому и выбросила дорогой флакончик, подобрав парфюм, от которого в первое время даже голова кружилась. Ядрёный, цветочный, пусть и не из дешёвых, зато полная противоположность моим Версаче. А чего добилась? Вещи, духи, волосы - сколько ни меняй, содержание-то останется прежним. И судя по куда-то спешащему в груди сердцу, в каждой строчке фигурирует только одно имя...

- Макс, - цежу сквозь зубы, когда мой обогреватель возобновляет исследование на ощупь хорошо знакомой ему "территории", и прямо грязной подошвой наступаю на его и без того перемазанный ботинок. - Хватит уже. Мне до вечера душ не светит, а ты меня тут ощупываешь... Ещё неизвестно, на ком твои руки успели побывать!

- Опять за старое! Ладно! - отходит на шаг назад и поднимает ладони вверх, закрепляя тем самым свою капитуляцию. А я опять говорю "привет" рою надоедливых колючих мурашек. Он хоть и потаскун, зато тёплый... - Бери вещи из багажника. Сонь, пса отвяжи, только держи крепко, сейчас с тётей Васей на берег пойдёшь.

Командир. Малышка несколько раз наматывает на руку красный поводок, а я хватаю из сумки первое, на что падает взгляд. Отлично, дальше я буду путешествовать в джинсах. Надеюсь, не сварюсь. Погода с утра не радует, но кто знает, что будет в обед?

Через три минуты мы с племянницей и странно присмиревшим псом оказываемся на твёрдой земле. Такой же грязной, как та, что присохла к шортам, но в этот раз я от помощи бывшего мужа не отказываюсь. Урок усвоила, а потому, от греха подальше, не дышу, пока он перепрыгивает со мной на руках разбитую колею. Ставит на ноги и возвращается за Сонькой, а совсем скоро ещё и внедорожник свой у кустов паркует.

- Ну, куда пойдём? Предлагаю туда, - он тычет пальцем в сторону густой растительности метрах в пяти от нас, и придерживает дверь для дочки, неуклюже пробирающейся в салон машины. А стоит собаке, чьи лапы ничуть не чище нашей обуви, вознамериться прыгнуть за ней, тут же хлопает дверцей.

- Я как-нибудь без провожатых. А ты лучше псу лапы помой, - стираю с его лица улыбку и пихаю ему собачье полотенце. - Вытри только, а то пока до машины добежит, вновь перемажется.

- Почему я?

- Потому ты у нас чистоплюй. Так что за дело! - салютую ему, даже не оборачиваясь, и, прижав к груди чистую стопку одежды, забираюсь в зелёные заросли.

Дай бог, чтобы никто не додумался здесь прогуляться. Я девочка взрослая и далеко не скромница, но кому попало демонстрировать чёрное хлопковое бельё не готова. И уж тем более Максиму. Не после того, как едва не свалилась замертво в его объятьях. В родных объятиях, надо сказать, ведь тело тут же привычно откликнулось... Не пОшло, с истомой внизу живота, и дрожью в кончиках пальцев, а с какой-то звериной тоской, молчаливо обливаясь слезами, по незабытым ласкам. Я лебедь и, потеряв его, готова сигануть вниз, а он мартовский кот, который будет скакать по крышам, зазывая соседских британок.

С трудом влезаю ногой в узкую штанину, опиревшись на сухую тощую берёзу, и отчаянно прислушиваюсь к окружающим звукам: речники вовсю матерятся на неопытного водителя, севшего в кашу и теперь отчаянно буксующего колёсами, кто-то уже врубил магнитолу и собирается отчаливать, а кто-то... Хрустит ветками, и с каждым мгновением этот хруст нарастает!

- Твою мать! - хватаюсь за сердце, прикрытое плотной чашечкой скучного по Некрасовским меркам лифчика, и от неожиданности роняю на землю белоснежную футболку. - Кто же так подкрадывается?

Я чуть инфаркт не схватила! А Максиму хоть бы что: глаза блестят, лицо серьёзное, и дышит так тяжело... Не из-за моего же хлопка и на половину спущенных штанов? Отмерев, натягиваю джинсы, ругая про себя этого остолопа, и пулей влезаю в футболку, не желая искать ответ, в чём же кроется причина его странного поведения. А то, упаси боже, целоваться полезет, и плакала моя оборона.