— Мы действительно двойняшки. Это очень сильная и глубокая связь, которую трудно описать словами. Мы были невероятно близки в детстве. Я даже не знаю, как объяснить… Аня — часть меня. Всю жизнь я жил с ощущением, что у меня есть сестра — мой двойник, моё отражение… — он снова приложился к водке. — Но когда нам было по восемнадцать, мы поссорились, и с тех пор избегаем встреч. Это тяжелая ситуация — для меня, для Ани, и особенно для нашей матери.

— А из-за чего вы поссорились в восемнадцать лет?

Он долго обдумывал свой ответ:

— Из-за расхождений во взглядах на некоторые вопросы, скажем так.

— Настолько серьёзные вопросы?

— Да.

— А зачем она сюда приходила?

— Я её пригласил. Пытался наладить контакт. Мы больше не подростки — сейчас наши разногласия не стоят и выеденного яйца. Но она упёртая как баран…

Он снова выругался. Допил коктейль и с размаху грохнул бокалом об стол. Катя потянулась и накрыла ладонью его сжатый кулак. Он сказал:

— Я пригласил её к маме в субботу. Сказал, что встретил девушку, которую хочу познакомить с самыми близкими людьми, но Аня отказалась.

— Она объяснила почему?

— Да, у неё есть причины, но мне они кажутся глупыми. К тому же я считаю, что она не имеет права вмешиваться в мою жизнь. Мы опять поссорились, так что прости, я не смогу представить тебя сестре.

— Я вообще не уверена, что эта встреча нужна, так что неважно.

— Для меня — важно! — Его взгляд поплыл. — Хотя, может, это и к лучшему, ещё уведёт тебя у меня…

— Что ты сказал?!

— Она лесбиянка. Последнюю свою девушку она отбила у жениха прямо на свадьбе — занялась с ней сексом в туалете, а жених их застукал. Такой скандал был.

— Опасная девица, — засмеялась Катя, — но я предпочитаю мужчин. Пойдём, я отведу тебя в номер.

Олег безропотно поднялся.

В номере он попытался расстегнуть пуговицы на рубашке, но пальцы не слушались. Тогда он стащил рубашку через голову и отбросил в сторону. Катя не удержалась, скользнула взглядом по идеальному телу. От Олега не укрылся этот заинтересованный взгляд. Он подошёл к Кате, схватил за талию и рванул к себе:

— Плевать на всё, пошли трахаться, я так тебя хочу… Всё время о тебе думаю, какое-то наваждение…

Язык у него заплетался. И, хотя прижиматься к крепкому горячему торсу было приятно, Катя оттолкнула Олега:

— Ты забыл спросить девушку о её желаниях.

— Ты меня хочешь? Скажи: да! Да! Да!

— Нет, нет, нет! На­ше ре­шение потрахаться дол­жно быть зре­лым и об­ду­ман­ным. К тому же ты пьян. Фу!

Он рассмеялся и отпустил Катю. Расстегнул джинсы и небрежно стащил их, переступая по штанинам. Остался в клетчатых семейных трусах с надписью «Армани».

— Катюш, прости, я, кажется, сейчас вырублюсь… — предупредил он и упал ничком на кровать.

Катя полюбовалась на его упругий зад и накрыла одеялом. Выключила свет и ушла из номера.

* * *

Утром он появился в лифте на третьем этаже и протянул Кате жизнерадостный букет из оранжевых астр.

— Прости за вчерашнее, я здорово перебрал. Обычно я столько не пью, просто нервничаю в последнее время.

— Один — один, — ответила Катя, вспомнив, как напилась неделю назад.

— Я к тебе приставал?

— Ну так, не сильно. Сделал мне предложение, от которого я не могла не отказаться, и вырубился.

— Трусы не снимал?

— Нет, — улыбнулась Катя.

— Слава богу.

— Да ладно, что такого нового я могла там увидеть?

Он промолчал — не отшутился, не улыбнулся. Повисла неловкая пауза.

— Меня забавляют эти совпадения, — сказала Катя.

— Какие?

— Что мы часто сталкиваемся в лифте. Я спокойно еду в офис, а на третьем этаже заходишь ты. Прикольно, правда?

Он протянул руку и ласково убрал за ухо выбившуюся прядь. Провёл пальцами по щеке: