Азарт подгонял вперед, как ни странно, но страха не испытывал, даже не думал о том, что сорваться могу, переломав все кости. Словно кто-то невидимый толкал вперед, подбадривая и радея за мой успех.

Смеяться хотелось, как подростку беззаботному, хотя моя юность таковой не была, но отчего-то чувствовал себя счастливым в это мгновение, окрыленным и необходимым.

Поравнялся с окном Алинки, робко заглянув через стекло. Ночник горел у кровати, а сама она обнимала подушку. Домашняя такая, взъерошенная слегка. Обнять ее захотелось, к тому же пальцы уже окоченели, и я понимал, еще пару секунд и сорвусь все-таки вниз. Потому напряг все мышцы, постучал осторожно в окно, надеясь, что не напугаю ее, и Алина шум не поднимет, иначе планировать вниз я буду со скоростью звука.

К счастью, она откликнулась. Заинтересовано взглянула в сторону окна, медленно поднимаясь с постели, прошла на цыпочках, отодвинув штору, и едва не взвизгнула. Приложила пальчики к пухлым губам, а я у меня сердце едва не остановилось.

- Глеб, ты совсем с ума сошел? - распахивая створку, затараторила она.

В комнату ворвался морозный воздух, Алинкина кожа тут же покрылась мурашками, горошины сосков отчетливо стали просвечиваться сквозь тонкую ткань пижамы, что не смогло укрыться от моего похотливого взгляда, и я, растянув губы в улыбке, кулем свалился на пол ее комнаты.

- Я ж обещал, что приду, - дыша на свои ладони, произнес тихо.

Она тут же бросилась ко мне, целуя и пытаясь отогреть мои щеки. Ее горячее дыхание рядом было лучшей наградой. Поцелуи возрождали меня, позволяя снова чувствовать собственные конечности.

- А через дверь попробовать нельзя было? - нахмурив бровь на мгновение, ткнула она ладошкой меня в плечо.

- Чтоб твой домашний цербер спустил меня с лестницы?! Можно, конечно, было рискнуть, но, пожалуй, в следующий раз.

Притянул ее к себе ближе, сгреб в объятия, ловя сладкие поцелуи. Боже, какая же эта зараза родная и желанная. Целовал и, кажется, правда, сходил с ума. Голова шла кругом, все внутри переворачивалось. Да я ловил каждый взмах ее ресниц, и сам над собой потешался в душе. Вот уж, Глебушка, попал ты в силок, как желторотый птенец.

- Оставишь до утра?! Я вообще-то пострадал ради любви, - выдал со смешком, демонстрируя свои ладони, на которых красовались ссадины.

Алинка только глазами хлопнула, уставившись на меня. Что так ее удивило - сначала не сообразил, усмехнувшись, что девушки – создания впечатлительные и не стоило показывать ей боевые ранение. А потом понял, что в этой шутке доля правды проскочила и самому стало не по себе. Не хотелось давать ей ложных надежд, но и себя дурить глупо. Провел костяшками пальцев по ее щеке, заглянув в распахнутые глаза, похожие на два океане, в которых хотелось утонуть.

- Малышка, - прошептал одними губами, - какая же ты еще молоденькая.

- Лавров, - шикнула она на меня, - перестань говорить так, будто я обделена серым веществом.

- Аля, - фыркнул в ответ, сцепив челюсть.

Ну вот что за девчонка, а?! Даже в любви и то не даст признаться, как положено. Чертыхнулся, поднимаясь на ноги. Алинка тоже привстала с колен и уставилась на меня, ловя мое дыхание. Ее грудь вздымалась, ладошки вспотели от волнения и, наверное, ей бы хотелось, чтобы все было иначе, но, увы. Так сложились обстоятельства, и мы уже ничего не могли отмотать назад.

- Аль, - положил ладони ей на плечи, - ты заноза, конечно, и сам я, может, и не рад всему. Черт, что же несу, - покачал головой, покосившись на дверь, - но да, ты у меня здесь, - коснулся ладонью своей груди. - В сердце ты у меня, понимаешь?!

Хрустальные бусины покатились по ее щекам, а я-то думал, что эта маленькая засранка напрочь лишена доли романтизма, а нет. Шмыгнула носом, смахнула капельки с ресниц, потупив взор, сказать что-то хотела, но так и замерла на полуслове, потому что дверь за ее спиной скрипнула, и мы оба, кажется, ничего не успели сообразить.